– Ты рехнулся, – заявил Котелок, грохнув кружкой по видавшему виды столу. – Серьёзно, я на такое не подпишусь.

– Хлыст, ты там ближе стоишь, – поддакнул Вереск. – Проверь, у него благодати под носом не осталось?

Химера закатил глаза и притворился, что не слышит Лисьего нытья. Этим зимним вечером он сумел собрать всех выживших соратников в зале «Мельника». Кого-то пришлось поднять из постели, кому-то – наоборот, не дать отойти ко сну. Но все Лисы выглядели уставшими и раздражёнными, кроме, разве что, Сойки. Таделия казалась на удивление спокойной и даже улыбалась.

– Чего вы развопились? – топнула Нималия ногой в огромном сапоге. – Боитесь, да? Так и скажите!

– Боимся, конечно, – кивнул Полоз. – А ты не боишься? Ты кто такая, вообще?

– Я же сказал, это дочь Бертольда, – произнёс-таки Варион. – Я понимаю, что вы все сидели годами в Приюте, но уверяю, что её семья никогда не отказывала нам в еде и крове. Разве мы не должны отплатить за это?

– Химера, радость моя, – Вдова отпила немного вина и жеманно улыбнулась. – Если мне не изменяет память, ты только что попросил всех ребят заявиться в замок самого герцога и освободить пятерых пленников.

– Не пленников, а друзей, – возразил Варион. – Наших друзей. Среди них, кстати – Крысолов. Один из нас.

– Его никто не просил лезть на рожон, – протянул Вереск. – Он же мог, как нормальный Лис, шляться с нами по поместьям, нюхать трупы и бегать от тёмного мага. Нет же. Герой нашёлся.

– Ах ты, ссыкло! – заверещала Нималия. Химере пришлось обхватить её обеими руками, чтобы она не кинулась на караульного.

– Бойкая девка, да? – цокнул Калач. Он оставался сторонним наблюдателем с самого возвращения в таверну. – Такая и в одиночку весь замок обнесёт.

Варион махнул рукой в пустоту и побрёл к пустеющей стойке трактирщика. Конечно, он не ждал, что Лисы бросятся за ним в заведомо проигрышный бой. Ему не впервой было браться за такие авантюры, но из Лис уцелели только караульные, что провели последние годы, гоняя крыс под обителью. А ещё уставшая и совсем не молодеющая Вдова с вечно недовольным Хлыстом. Ну и Сойка. Химера так и не мог понять, что задумала на редкость молчаливая Таделия.

– Ты сидел у нас по десять раз за луну! – вопила Ним на ухо Хлысту. – Пил, ел, кости бросал с Бассом! А теперь голову прячешь в жопе, лишь бы не рисковать, так?

– Угомони свою женщину, Химера, – Таделия соизволила заговорить. – Спать хочется.

Варион стиснул рукоять меча. После трёх глубоких вдохов он отстегнул ножны и отправил их на пол.

– Хватит! – воскликнул Химера. – Вы сами попросили меня вести вас, и это я и делаю! Приют – дерьмо редкостное, да. И теперь мы от него свободны. Теперь мы можем поступать правильно. Например, не сидеть на жопе, когда наших друзей пытает гвардия.

– Я тебя поправлю, Химера, – Хлыст обошёл Нималию с явной опаской. – Можно вести в будущее, а можно – на убой. Ты пытаешься сделать второе.

– Пошёл в жопу, Хлыст.

Химера уселся на жёсткий табурет у самой стойки и налил себе мутного пойла из глиняной бутыли. Выпивка шла тяжело и раздражала горло, но её тепло позволило Лису остаться наедине с собой. Остальные не торопились расходиться и решили предаться ворчанию о только что услышанном плане, раз уж все собрались в зале.

Мысли о Ладаиме и остальных, кого стражники любезно отвели на вотчину герцога не давали покоя. Варион не ждал, что будет легко, но задание в замке было его мечтой с первого дня в Приюте. Настоящим вызовом, который покажет, насколько он хорош.

– Это всё, что ты можешь? – Нималия забралась на соседний табурет слева и, не дожидаясь предложения, наполнила пустую чарку. – Ты попросил, тебя не послушали – и всё, до свидания. Папуля пусть гниёт в каземате, а мы будем глушить дешёвую бражку. Фу, дерьмо редкостное, кто такое пьёт вообще?