– Прекрасно!

Я посмотрел на часы.

– Значит, как напечатаете, начинайте утренний обход. И по трупу предварительное заключение хотелось бы побыстрее!

– Да как раз предварительно тут и без судмедэкспертизы все понятно.

Ивахара кивнул на перемещаемое четырьмя сержантами с бетона на тележку мертвое тело.

– И все-таки… – ответил я. – А я пока поеду перекушу где-нибудь, а то позавтракать мне Нисио-сан не дал.

– Конечно, – кивнул Ивахара. – Завтрак – дело святое. Сому дать вам с собой?

– Кого?

Ивахара указал головой на одного из офицеров.

– Сержант Сома. Помните его?

Я выдавил из себя по направлению к одному из самых главных знатоков русского языка в отарской полиции кислую улыбку.

– Конечно, помню! Но с горячим кофе я как-нибудь без вашего Сомы справлюсь. Он, я думаю, вам, Ивахара-сан, нужнее на русских судах будет. С его-то блестящим русским!

– Хорошо! – улыбнулся Ивахара и отпустил меня с одним из наших синтоистских богов.

В поисках кофе как высшей утренней субботней инстанции я подрулил к ближайшему приличному месту, где можно было к этой инстанции приобщиться, – огромному торговому центру «Майкал Отару», рассеченному надвое отелем «Хилтон».

У нас в Саппоро «Хилтона» нет. Гостиниц навалом – десяти- там, двадцатизвездочных, – а вот именно «Хилтона» нет. Не то чтобы я мечтал провести в нем хотя бы ночку, но и отказываться от этого, если бы вдруг у меня сказочным образом появилась такая возможность, не стал бы. А раз возможности понежиться с Дзюнко на шикарных королевских койках в номерах этого самого «Хилтона» у меня нет и, как я предполагаю, в ближайшие сто лет не будет, то ради частичного приобщения к красивой жизни не считающих наличные и безналичные людей я, когда появляется шанс, захожу в тамошний ресторан и пью кофе, а если в моем бумажнике имеется определенная, скрытая от зоркой Дзюнко наличность, то еще и заедаю кофе миниатюрным пирожным. Короче, как говорит мой друг Ганин, затягиваюсь по полной… Или нет, кажется, подтягиваюсь… Надо у него при случае уточнить.

Сегодня не ограничивать себя только смолистым кофе и эфемерным эклером я мог вполне. Хотя до Отару от Саппоро меньше сорока километров, это формально другой город, так что мне в понедельник нашей родимой бухгалтерией будут положены командировочные, сдобренные еще надбавкой за работу в выходной день. Поэтому я решительно заявил согнувшемуся передо мной слащавому метрдотелю, что желаю по полной программе ознакомиться с репертуаром их шведского стола.

Метрдотель передал меня молоденькому официанту, который быстренько довел меня до ближайшего свободного столика, указал на многометровые ряды столов с питием и яствами, входящими в традиционный, по версии роскошного «Хилтона», утренний шведский стол, и удалился.

Я сел и по профессиональной привычке осмотрелся. В просторном ресторанном зале сидели супружеские пары всех возрастов, дружные японские семьи с детьми и бабушками, поодаль расположилась немногочисленная группа весьма пожилых японцев, оживленно беседовавших между собой и кусавших при этом вставными челюстями глиняные стаканчики с зеленым чаем.

Оставшись довольным увиденным, я поднялся, пошел к закромам, взял большую белую тарелку, помедитировал для проформы около длинного стола, заставленного традиционной для классического японского завтрака снедью – рисом, вареными бобами, сушеными водорослями, маринованной редькой, жареным соленым лососем, – но ничего с этого стола, разумеется, брать не стал. День предстоял длинный и суетный, а легковесные водоросли и невразумительная редька имеют обыкновение проскакивать мой крепкий пока еще организм на манер синкансэна, высокомерно минующего безлюдную платформу. Так и не отдав дань национальной традиции начинать день с морепродуктов, овощей и бобов, я подошел к следующему столу, где на белоснежном крахмале дозревали солнечные омлеты, бордовые сосиски, розовый бекон и прочие составные элементы классического американо-европейского завтрака, и принялся накладывать образцы каждого из них себе на тарелку.