– Да уж, – проворчал Ковальчук. – «Форд» до сих пор стоит на ремонте. Найти бы тех из джипа, я бы им устроил.

– Так как вы считаете: Караханова пытались убить или ему это только померещилось? Он уже сам себе не доверяет и подозревает, что у него обычная мания преследования.

– Никакая у вашего Караханова не паранойя. Его пытались убить. Джип стремился потеснить его машину к краю моста и два раза ударил по ней. Не сильно, но машину вашего знакомого занесло. Мне ничего не оставалось, как на всем ходу врезаться в джип.

– Ничего не оставалось… Так это была не случайность? Вы действовали осознанно. Но почему? Вы ведь могли сами погибнуть.

– Мне и моему напарнику заплатили немалые деньги, чтобы мы охраняли этого Караханова, и мы должны были их отработать.

– Вам заплатили? – Наргиз даже не пыталась скрыть изумления. – Но кто?

– А вот этого я вам не скажу, – он усмехнулся и широко развел руками. – По крайней мере, до тех пор, пока этот человек сам не даст разрешения.

– А если я вас очень попрошу?

Он отрицательно помотал головой.

– Поймите, мне это очень важно знать.

– Извините, но нет, – твердо произнес он.

Поняв, что настаивать не имеет смысла, Наргиз сменила тему.

– Тогда другой вопрос. Если кто-то хотел оградить Караханова от опасности, почему он отказался от ваших услуг? Что, Караханову больше не угрожает опасность?

– Этот человек не отказывался от моих услуг. Это я не захотел работать на него, даже за большие деньги, которые он мне предлагал. Я понял, что это может быть опасно. Я не трус, но у меня жена и двое маленьких детей. Я не хотел бы, чтобы они росли без отца. Мой напарник принял такое же решение.

Трясясь в вагоне электрички, Наргиз думала о том, не лучше ли и ей отказаться от задания редакции, которое может оказаться не только сложным, но и опасным. У нее ведь тоже двое маленьких детей. Они сейчас в ее родном городе, у старшей сестры. Она собиралась забрать их, как только обоснуется в Москве. Теперь у нее была и квартира, и работа, но сможет ли она привезти сюда детей, зная, что расследование, которое она ведет, может быть опасным для нее, а значит, и для них. Нет, пусть пока они останутся с сестрой. Так ей будет спокойнее. Вечером она позвонит Мадине и скажет, что не сможет приехать за Элкой и Рустамом. Нужно только придумать вескую причину. Мадина слишком умна и может догадаться, каковы истинные причины ее нежелания забрать к себе детей. На их долю последнее время и так выпало немало. Наргиз вспомнила, как их пытались выкрасть и она была вынуждена в течение нескольких месяцев прятать их у знакомых Максима в Псковской области. Потом она сама исчезла на целый год. Ее друзья, Максим и Чингиз, считали ее умершей, то же самое думала Мадина, хотя и не уставала повторять, что не верит в то, что младшей сестры нет в живых. Хорошо что она не сказала правды детям, те считали, что их мать уехала куда-то далеко и надолго, но обязательно вернется. Мадина время от времени от имени сестры писала Элке и Рустаму письма, чтобы их не удивляло долгое молчание матери. Но через год выяснилось, что интуиция не подвела Мадину и сестра на самом деле жива. Наргиз вернулась домой и обещала, что больше никуда не уедет, никогда не оставит детей и не станет подвергать себя опасности. Получается, что она обманула Мадину. Сначала она уехала в Москву, снова оставив детей на ее попечение, а теперь опять ввязывается в дело, которое может быть опасным. Она мысленно попросила прощения у сестры и детей. От нее теперь ничего не зависело. Она ведь дала уйти Амиру и честно пыталась забыть об их встрече, однако ей не дали этого сделать. Она не могла знать, что в «Московском комсомольце» ей поручат заняться сбором материалов на человека, который связан с Амиром. Пути Господни, как известно, неисповедимы!