На своей территории только я решаю, кому жить, а кому умереть, а главное, как и от чьей руки, или чьих клыков. Даже если кто-то из моих переходит дорогу чужим, я сам решаю, как его наказать. Андрей влез туда, куда совершенно не следовало бы ему совать нос.

Джалиев – партнер из-за рубежа. Я знаю его не один год. Мы основали хорошую компанию вместе. У нас бизнес-компаний больше, чем тромбоцитов в крови. И бабла больше, чем клеток в теле.

Джалиев утверждал, что Андрей его подставил, обманул за счет чего, тот потерял крупную сумму. Не в моих интересах было разбираться в этом дерьме. Проще было бы просто убить жалкого мужика, который помешался на работе, которую я ему подсовывал. Хотя нет, не в работе дело, а в деньгах.

Правду говорят, деньги портят людей.

Андрей знает слишком много. Его либо держать у себя до конца дней, либо концы этих дней знатно поотрубать.

В общем, второй вариант не вышел и уже я не рассматриваю его как то, что необходимо исполнить. Джалиеву это, конечно, не понравится. И зная его, понимаю, что тот просто не отцепится. Брать людей под защиту? Решат, что Альфа трещит по швам. Впрочем, не исключено, что они сразу поймут, в чем дело. Попытаются прогнуть, зная слабое место. А моя Истинная да, слабое место. Личная Ахиллесова пята.

Объявить мелкую человечку своей истинной, равносильно дулу у ее виска. Ведь метки у нее нет. Если Влад прав, то скоро я перестану ее чувствовать, как только укус на ней заживет и моя рана затянется, а вся моя инфицированная кровь обновится.

Наша связь поутихнет до определённого момента. Но до тех пор, так многое нужно решить, а в голову ничего толкового не лезет.

Елена – Истинная сейчас только на словах. На деле же прикоснуться к ней не имею права. Обычно стандартная метка является защитой и неприкосновенностью. Запереть девчонку до совершеннолетия не вариант.

Мне не нужен на выходе озлобленный овощ, который захочет пустить мне при удобном случае очередную пулю. Мне еще с ней жить и, как говорится в народе, детей крестить. Но отпустить её с отцом не могу. Нет. Во всяком случае, её, а Андрей пусть катится на все четыре. Почему меня должно это волновать?

А девчонка должна быть под присмотром. Натура интересная, архетип воинственной любительницы ломать дрова вручную. О том, что будет тяжело, я потихоньку пытаюсь смириться. Заранее предугадываю задницу, но ничего, в будущем отыграюсь и сполна возьму свое. Только этим и приходится тешить себя, чтобы хоть как-то дойти до баланса в своей проклятой башке.

Я прохожу в свой кабинет. Андрей сидит зажато на диване. Истощавший и постаревший за три дня как за тридцать лет.

Резко встает, как только я вхожу. Говорить, что его дочь обречена на жизнь в золотой клетке я не спешу. Но это ведь лучше, чем смерть?

Да, она никогда не будет в чем-либо нуждаться, но она теперь мое уязвимое место. Не сейчас, так потом, если удастся продержать эту тайну до момента ритуала, я не смогу быть всегда рядом с ней. Поэтому для нее же лучше будет не покидать территорию дома. В конце концов, жены Джалиева никуда дальше собственного дома не выходят. Лена так же не будет покидать волчью резиденцию.

– Наломал же ты дров, Андрей, – присаживаюсь в кресло своего кабинета.

– Позволь объяснить!

– Похоже, я в безвыходной ситуации. Валяй.

– Клянусь, – падает на колени передо мной и хватает за ногу. – Я тебя не предавал!

– Так речь не обо мне. Зачем в дела Джалиева полез. Я разве тебя просил?

– Я хотел как лучше! Ты ведь знаешь, я верен и предан тебе, а он собирался тебя кинуть.

– Не тебе обо мне беспокоиться. Ты вон о дочери своей теперь побеспокойся. И встань с колен, бесит твое унижение.