– Слава, дело дрянь. У тебя, похоже, интоксикация. Может, в больничку все-таки?

– Владислав, давай по-русски.

– Понятно, значит, водкой лечиться будем. Шучу. Отравлен ты.

– Час от часу не легче. И спасибо, что заявляешь это так легко и непринуждённо, иначе бы я расстроился еще больше. Ну что, хренач капельницу, антибиотики, витаминки.

– Даже не спросишь, чем отравлен?

– Явно не пулей серебряной, – выдыхаю. Хочу в душ, а то воняю как бомжара. Таким жахлым я не то, что к девке не пойду – даже из комнаты не выйду. – Предполагаю, что кровью своей Истинной.

– Что ж ты Слава, при первой встрече полез метки ставить? Как вчера родился, ей-богу. Нельзя же бяку в рот брать, пока получше не узнаешь, кто перед тобой. Справки там всякие изучить надо, в конце концов, убедиться в совершеннолетии истинной. А ты… Эх, – махнул наигранно в мою сторону и набрал в шприц какую-то дрянь.

– Вопрос, сколько мне осталось? Надо дела все подчистить. Созывай клан. Блять. Кому бизнес передать, Рус ведь совсем пиздюк. Камила тоже не справится.

– Эй, эй, расслабься! Ты еще живой.

– Нравится мне твое «еще», Владик, – стоя в ванной сплёвываю горечь на кафель и ударяю кулаком в зеркало. То трескается и рассыпается в раковину, Влад лишь цокает мне в спину.

Ну да. А кто бы имел стабильные нервы в таком положении?

– Что ты, сука, такой спокойный? Ждешь, что салатиков пожрешь?

– Я не пойму, чего ты нервничаешь?

– И ты еще спрашиваешь? Вкусил, блять, крови Истинной своей, которая дитя дитем. Клянусь, я всю жизнь считал, что моя мать травит байки, чтобы запугать, что кровь истинной до совершеннолетия отравлена.

– Ты живой пример того, что сказка оказалась правдой.

– Да… Я живой пример, – усмехаюсь, глядя на то, как своей кровью заляпываю некогда белоснежный кафель. – Пока живой. Я не понял даже, когда голову потерял. В какую секунду думал не я, а волчья сущность. Почувствовал ее и все. Свое почувствовал. И знаешь, даже мысли не возникло тормознуть. Сущность внутри сказала брать. И я взял. Свое взял, – смотрю в глаза друга, хрен пойми чего ожидая. Сочувствия? Да на хрен оно мне сдалось. Понимания? Да хер ли он понимает меня сейчас. Навряд ли вообще найдется тот, кто поймет. – Что делать теперь? Я же увидел ее и почувствовал. Что, если сорвусь, когда увижу ее снова?

– Куда сорвешься, в Канаду? Тормози, друг, это было бы нелогично по законам природы. Не зря ведь кровь отравлена. Ну, намордник нацепим на тебя, если кусаться полезешь, не горюй. Для чего-то природой так продумано. Нет ну это, конечно, понятно почему. Если мы вспомним наших предков, и посмотрим на поступки людей, которые подкладывали своих маленьких дочерей под королевичей несвежего возраста, можно прийти к выводу, что Лунная оберегает своих чад. Ведь Истинная это её дар. Ну, или проклятье, смотря, как на это посмотреть. Раз у тебя человек, значит, тебе выпал второй вариант. Смирись и прими.

– А ты знаешь, какое чувство внутри, Влад? Да нихрена ты не знаешь. А волк внутри уже мечется, с ума сходит, подстреленный, отравленный. За нее переживает. За нее, понимаешь?

Я чувствую ее где-то рядом. Совсем близко. И зверь во мне это чувствует. И ведь тянет к ней хоть просто взглянуть на это маленькое чудовище, что ворвалась в мою жизнь без спроса, без стука. Зараза мелкая.

– Понимаю, понимаю. Но природой все предусмотрено. Как бы зверь с ума не сходил по своей идеальной паре, не пара она тебе пока двести двадцать две луны не стукнет. А вообще радуйся, тебе повезло, что сразу не откинулся, а если не откинулся, сразу значит, тебе повезло. Жить будешь. Счастливо не обещаю, все в твоих руках. В моих – шприц с антибиотиком.