Да хоть десять! По мере того, что я озвучивала, лица у сотрудников вытягивались. Только челюсти потом собрать не забудьте с пола, товарищи.

– Так! – берет слово генеральный. – “Калькуляторов” я прошу задержаться. И юристов тоже… Все остальные – свободны.

Начинается суета, грохот стульев, мельтешение. Блин. Теперь придется еще и ближе пересаживаться.

– Корнеева, а ты знаешь, что делали с гонцами, что несли дурные вести? – ну да, так у нас шутит только зам генерального по юридическим вопросам, Филимонов.

Причем, ему совершенно неважно, что шутки вовсе не смешные и понятные только ему одному.

– Я слишком молода для подобных познаний, Александр Юрьевич, – не могу удержаться от колкости, глядя на этого типа. – Будьте добры, просвятите.

Однако, не успевает Филимонов открыть рот, как рявкает в голос Селицкий.

– Ти–ши–на!

– Я вот, знаете о чем подумал… А если нам сменить управляющего в Южном? – несколько отрешенно начинает генеральный. – Естественно, я подниму этот вопрос с акционерами, завтра. Но мне нужен кандидат.

– Желающие среди присутствующих есть? – перенимает инициативу Пал Олегыч.

Ага, ну конечно! Лес рук, как же. Ищите идиота в другом месте. Не думаю, что среди нас есть душевнобольные.

– Повторяю вопрос, желающие есть? – снова с пустотой общается Селицкий. – Так… Понятно. Наташа, – обращается к секретарю, – список присутствующих дай. Так…

Твою ж… Не нравится мне это его “так”. Чувствую себя, слово в универе, когда препод одним, лишь ему известным, методом тыка избирал жертву…

– И счастливым обладателем новой должности становится… барабанная дробь… Корррррнее–ева! Поздравляю!

– Чтооо?! Я не согласна! – кричу, подскакивая с места.

– Возражения есть? – спрашивает генеральный, словно не слышал меня вовсе. – Возражений нет. Завтра кандидатуру согласую. Корнеева – пакуй чемоданы. Ты переезжаешь.

Даааа, вот и подошла к концу твоя блестящая карьера, Эля… Возможно, и не только она. Поздравляю, блин!

Дни до моего перевода пронеслись со скоростью света. Передать дела, пройти медосмотр, освободить квартиру (за которой обещал присмотреть бывший – сдавать свое жилье каким–то посторонним людям вообще не хотелось)… – все это напоминало дурной сон.

– Корни, ну ты чего расстраиваешься? – весело щебечет Карпикова Анита, моя единственная подруга в компании. – Зато теперь – ты большой босс.

Карпуша с такой важность произносит это, что меня накрывает новой волной апатии, – сбежать не получится.

– Ага, скорее босиха, – без энтузиазма бурчу в ответ.

У подружки округляются глаза, и только тут до меня, что я ляпнула. Мы с Анитой одновременно взрываемся от смеха.

Обожаю Карпушу – ей только повод дай развести других на кафе. А тут – так вообще святое дело, такой–то повод!

– Ну вот серьезно, всё головное гудит, что тебя поставили управляющей в филиал! Признайся, – прищурившись, продолжает подруга, – шея не болит?

– В каком смысле?

Никогда не знаешь, что в голове этой бестии, на то она и продажник. Тьфу ты, менеджер по продажам этикетки. Все продажники – личности творческие. Иначе как можно втюхать невтюхуемое?

– Ну как–то ты ж должность заслужила. Головой, не иначе…

– Дура ты, Анька, и коза твоя дура. Хочешь, поменяемся?

Уж лучше б я здесь рядовым была, чем в той ж… утопленником управляющей.

– Эээ, нееет, подруга! Я ещё жить хочу! – отмахнулась Карпикова, а я поникла.

– Ну а коли ты жить хочешь, то пора уже мужика завести. Тогда и жизнь интереснее будет, и в чужую лезть расхочется.

– Ага, сказала мне монашка, которая три года без парня. – хохочет подруга. – У меня–то хоть на корпоративе было, в прошлом месяце, как его, на июньке, вот. А у тебя? До сих пор по Олежке страдаешь?