Нога зверски болела, а голова слегка кружилась.

– Вы? – Саша затрясла головой, обнаружив перед собой Марьяниного начальника. – Вы меня преследуете? Зачем?

– Это уже входит в привычку! – Владислав Семенович, чувствуя себя слегка не в своей тарелке, героически приподнял несуразную девицу, пытаясь изобразить из себя благородного рыцаря, спешащего на помощь даме в беде. – Вы все время падаете! Это у вас хобби такое?

– Я – сама! – неожиданно воспротивилась попытке спасения незадачливая жертва неустойчивых каблуков. – Я вполне дееспособна и не инвалид!

– Еще пара таких падений – ехидно заметил Смолкин, наблюдая за тем, как светлоглазая девица неловко прыгает на одной ноге, точно неуклюжая кенгуру. – и я начну в том сомневаться!

Девушка, обнаружив, что мешает движению автотранспорта, решительно сбросила изувеченные туфли и резво поковыляла к обочине.

Владислав Семенович поспешил следом.

– Может в больницу? – участливо поинтересовался он. – Вон, всю ногу себе стесали!

Сашины глаза наполнились слезами – ей было больно и неудобно от того, что она второй раз напрягает доброго, отзывчивого человека. К тому же, ужасно жалко юбку, вновь испорченную и нуждающуюся в срочной, «деликатной» стирке.

– Я живу рядом. – глотая слезы, девушка попыталась опереться о фонарный столб. – Ничего себе, сходила за кефирчиком!

Смолкин фыркнул – не смотря на трагизм ситуации, ему хотелось смеяться.

Разумеется, он понимал, что это нехорошо – смеяться в подобной ситуации, но ничего с собой поделать не мог – девица выглядела презабавно.

Сегодня вечером Саша Шевчук нарядилась по-домашнему – в скромненькую блузку, открытую, но не яркую, всё, в ту же, некогда кремовую юбку. Игривый ветерок слегка растрепал ей прическу, от чего темные волосы нелепо ерошились, тугие щечки припорошило пылью, равно, как и локти и колени, одна из которых, алела свежей раной. Правда, глаза девушки, промытые слезами, сияли ярко, точно контактные линзы кинозвезды.

Но, девица бодрилась и даже пыталась улыбаться, пусть и сквозь слезы.

– Я вас подвезу! – Смолкин решительно поволок жертву каблуков-предателей к собственной машине. – Не возражайте! Вдруг, вы опять упадете!

– Не упаду, – сопротивлялась Саша, забавно надувая щеки. – не стеклянная, на ногах стою и ладно!

Смолкин, не без труда преодолев сопротивление девушки, запихнул её в машину.

Там, она, хлюпая носом, наотрез отказалась проследовать в медпункт, и Владиславу Семеновичу пришлось везти пострадавшую домой.

Ехать, как и утверждала Саша, оказалось, в самом деле, недалеко – минута урчания мощного мотора, и они уже на месте.

На третий этаж Саша вскарабкалась, героически бодрясь и, опираясь на плечо добровольного помощника, от которого пыталась отделаться на протяжении всего пути по лестнице.

Владислав Семёнович не обращал внимания на тихое постанывание и нерешительное сопротивление – Саша, конечно, казалась ему очень привлекательной и почти совершенством, но весила девушка, отнюдь не как эфемерное создание. А, Смолкин, он, разумеется причислял себя к породе «настоящих мужчин», но физически работал редко, а спортзал посещал – еще реже.

– Сашенька! – ахнула Екатерина Власовна, вмиг позабывшая о просмотре «Есении» и страстях, разгорающихся на телеэкране, узрев дочь в столь бедственном положении. – Что случилось? Тебя сбила машина? – и женщина, сразу же назначив виновного, сурово взглянула на Смолкина, съежившегося под её тяжелым взглядом.

– Упала я. – просто ответила Саша, чувствуя огромное облегчение от одного присутствия своего бренного тела в родных стенах. – Нечего делать из мухи слона. Вот, нашелся добрый человек, помог до дому добраться!