– Не приближайся ко мне! – сказал Джейк.

Он вытащил дуло изо рта проститутки и кивнул им в сторону, куда следовало отойти Веронике. От страха или оттого, что пистолет проник слишком глубоко, на лице девушки проявились слезы.

– Я вижу, чего ты хочешь, милый. Не отказывай себе в удовольствии, – сказала Вероника.

У нее тоже имелись инстинкты, профессиональные, которые было не так просто унять. Джейк повторил жест еще раз. Она отошла в сторону и прислонилась к стене.

– Зачем ты меня снял, если не хочешь оттрахать, болван?

Джейк не двигался. Он поддался вгрызающимся в самую плоть воспоминаниям. Этот матрас, квартира… Когда-то их наполнял смысл, сейчас – пустота. Джейк был один и катился в самую пропасть, чтобы упасть без единого звука.

– Ты что-то слышала обо мне за последние несколько дней? – спросил Джейк.

– О чем это ты?

Вероника сидела на полу, вытянув голые ноги, и засыпала. Джейк сделал голос громче, не позволив ей погрузиться в сон:

– Я о том, слышала ли ты обо мне в последнее время?

– Нет, – ответила шлюха.

– Хочешь сказать, никто не подходил к твоему боссу и не интересовался, кто снимал рыжую малолетку на целые сутки и расплачивался валютой?

– Нет.

– Ты крутишься рядом с Эмиром…

Джейк заметил, как голова Вероники падает на бок, возвращается и снова начинает падать. Он вытянул два пыльца, средний и указательный, и большим взвел курок.

– Повторяю последний раз, – сказал Джейк.

На Веронику из темноты уставился пистолет, широкое дуло в целых два пальца разрезало напряженный воздух. Уставшая шлюха подняла глаза и от страха начала взбираться на стену. Она обхватила колени и застыла.

Джейк опустил большой палец, целясь ей между глаз, и продолжил:

– К Эмиру, твоему сутенеру, подходил кто-нибудь и…

– Я же сказала: нет! Какого черты тебе от меня надо?

Джейк улыбнулся густой пустоте. Эта шлюха нравилась ему, не из-за толстого кошелька, и не из-за… А просто нравилась. В темноте она казалась подростком, трудным ребенком, который не может найти общего языка с родителями. Свободная. Юная. Гордая. Где-то в глубине души Джейк молился о том, чтобы солнце погасло, и Вероника осталась такой навсегда.

Алкоголь отпускал. Напиться до беспамятства не удалось, и Джейк откинул голову на кровать. Он думал о том, что устал бежать. Он расплатился за эту ночь и чувствовал себя в безопасности. До рассвета.

– Что ж, давай начнем сначала, Вероника. Сколько тебе было лет, когда Эмир сделал из тебя шлюху?

– Да пошел ты!

– Будь поласковее со мной, – говорил Джейк. – Эмир получил деньги за целую ночь. Так что ты работаешь за чаевые.

Как и любая девушка из сферы сексуальных услуг, Вероника старалась не отходить от своего сутенера. Глядя на клиента, Эмир мог назвать любую цифру, подходящую дорогим костюмам, которые интересовались самыми горячими девочками, и шлюха должна была знать свою цену.

Эмир был в бизнесе с того дня, как отец снял для него первую проститутку. Непревзойденная Тиффани сделала из мальчика сутенера, каким был его отец, Адам. Более десятка лет «Адамово яблоко» держалось на плечах отца и сына. Россия. Девяностые, кокс и секс. Бывало, они вдыхали столько порошка, что все вокруг заливалось белым светом, под пеленой наркотика для богатых они трахали собственных шлюх, а Адам, заигравшись в злодея, избивал их до полусмерти.

Когда Эмиру было двадцать пять лет, бизнес перешел к нему. Сердце старика Адама буквально разорвалось в груди от последней дороги пороха и отсасывающей за пощечины шлюхи. Законы рынка диктовали жесткую политику, однако Эмир отказался от торговли наркотиками и очистил всех своих девочек от этой дряни. Несколько лет кризиса, из которого Эмир вышел быстрее постсоветского государства, и Адамово яблоко стало массажным салоном, а вместо дряхлых мамок молодой бизнесмен обзавелся несколькими юными девочками, пользующимися небывалым спросом. Их снимали на дни рождения чиновников и обмывали звезды на погонах полицейских.