- Павел Валерьевич, голубчик…
- Вы в своем уме? – тон Павла изменился едва уловимо, но оставил ощущение крика. Вопля. Ора. Даже удара. – Какой я вам голубчик? Вы меня обманули. Я вас уничтожу.
- Нет, нет, погодите! – Горовацкий всплеснул руками. – Все совсем не так, как вы говорите.
- Тогда расскажите мне – как? – опасно мягчайшим тоном. - Я желаю знать правду.
Борис Юрьевич тяжело сглотнул. Павел щелкнул ручкой над листом бумаги.
- Стойте, - тихо произнес Горовацкий, – прежде чем разрушать все, выслушайте меня. Потому что надежда все запустить есть.
- Говорите, - так же тихо ответил Павел. Но «паркер» из рук так и не выпустил.
***
Посетители давно ушли, Павел был в кабинете один. Но он не мог найти в себе сил даже встать с кресла. Все тело налилось какой-то свинцовой неподъемной тяжестью. Он двинул пальцем, и золотой «паркер» неохотно перекатился на пару сантиметров и достиг края уведомления о расторжении контракта.
Паша уперся локтями в стол, а лбом в костяшки стиснутых рук. Как это произошло? Как?! Он мог блефовать перед Горовацким – в вопросах ведения бизнеса и переговоров тот явно был слабее Павла, разные лиги. Но сути проблемы, стоящей теперь уже во всей красе перед Пашей, это не меняло. Это был удар.
Проект на опережение, проект, о котором говорят на самом высоком уровне и в довольно широких кругах уже почти год. Проект, в который вложено так много – денег, сил, времени, интеллекта многих и многих людей – этот столь значимый проект висел теперь под угрозой срыва.
И нет ни одной внятной мысли, как это произошло. Ведь у «Ди-Диджитал» - безупречная репутация, они одни из лучших в своем деле, их предложение выглядело самым перспективным и привлекательным. И что? И где мы оказались? Как это произошло, где просчет, кто ошибся?
Впрочем, на последний вопрос Паша ответ знал. Он ошибся, и вина вся на нем. И все висит на тоненькой-тоненькой ниточке. На лохматой, несуразной, курящей как паровоз ниточке в драных джинсах и кедах. Как там ее бишь… Он медленно выпрямился, прижался спиной к коже кресла, положил голову на спинку. Да, точно.
Дубинина. Инга. Михайловна.
Паша вдохнул, медленно выдохнул. Повел плечами, разминая затекшую спину. И потянулся к телефону.
***
- Зачем ты рассказала ему все?! – Борис Юрьевич мерил переговорную широкими шагами, на ходу глотал какие-то таблетки и запивал их. Вода лилась отчасти мимо рта и капала на серую рубашку.
- Что я рассказал и кому? – осторожно спросила Инга. Ответил вместо шефа Ярик.
- Морозу. Слила информацию. Как это непрофессионально, Инга Михайловна.
- А что сразу я? – привычно начала было отпираться Инга. – Может, он телепат?
Ее версия не получила одобрения. Горовацкий рухнул на ближайший стул. Ярик встал, забрал у него стакан, налил воды из кулера и поставил перед шефом. Только тут Инга поняла, что выглядят они оба… неважно. На Ярика похрен, а Бориса Юрьевича все же жалко.
- Зачем, Инга, ну вот зачем? – устало проговорил шеф.
- Что – зачем?! – жалость как-то быстро превратилась в злость. – Он сам все знал! Он меня спросил в лоб: «У нас проблемы?» Что я могла ему сказать? Да, Хьюстон, у нас проблемы.
- Не могла соврать? – тут же встрял Ярик.
- Не могла! – рявкнула Инга. – Не умею, не обучена. По этой части ты у нас мастер.
- Инга, ну можно же было как-то выкрутиться! – тут уже и Горовацкий перешел на повышенный тон, чего за ним обычно не водилось. – Зачем было сдавать всех и все?
- Да ничего я не сдавала! – тут Инга окончательно вскипела. – Буквально двумя словами я с этим вашим Морозом перекинулась.
- Тебе и двух слов хватило, талантливая ты наша, - снова ехидно встрял Ярик.