— Даже не знаю, с чего начать, — замялся он. — По дороге из города мы с отцом встретил господина нотариуса, когда тот ехал от вас. Он сказал, что всё досталось Даррену. И дом, и деньги, и земля. Надеюсь, он хотя бы не откажется дать тебе приданое, которое тебе обещал отец.

Так вот, что его беспокоило — мое приданое! Он пришел, чтобы я успокоила его! Но я не могла, да и не собиралась этого делать.

— Нет, — я покачала головой, — он не даст за мной ничего. У него свои дочери на выданье.

Клод еще больше помрачнел. Он переминался с ноги на ногу и молчал. Словно должен был что-то сказать, но не решался этого сделать. И я сказала это за него сама:

— Ты не женишься на мне, если у меня не будет приданого. Так?

Он выдохнул:

— Я бы женился, если бы не отец! Ты же знаешь, Лора, как я люблю тебя! Но отец мне не позволит! Он и так был против нашего брака, — тут он смутился, не осмеливаясь произнести причину недовольства отца. Но я знала ее и сама — неблагородное происхождение матери Лорейн. — Мне удалось убедить его, когда шевалье Ревиаль сказал, что даст за тобой пятьсот золотых. Он говорил, что положил эти деньги в банк и не станет их тратить!

Пятьсот золотых! Те самые пятьсот золотых, что теперь будут разделены между братьями Лорейн! Значит, на самом деле они предназначались ей самой! Возможно, шевалье собирался сделать соответствующие распоряжения в завещании, но не успел. А быть может, он сказал свою волю Даррену и понадеялся, что тот выполнит ее безо всяких нотариально заверенных бумаг? Я бы не удивилась, если бы это было именно так.

— Ты расторгаешь помолвку? — уточнила я.

— Я не хотел бы, но…

— Расторгаешь? — я была настойчива.

Он кивнул. Теперь он не решался посмотреть мне в глаза. Должно быть, он ожидал от меня слёз, а то и истерики.

А я облегченно вздохнула. Правда, постаралась сделать это так, чтобы он не заметил. Я совсем не хотела за него замуж. Хотя настоящая Лорэйн наверняка хотела – Клод был видным парнем. Вот только я была не она!

Я вернулась в столовую, когда супницу уже унесли. Но я еще успела ухватить кусочек куриного мяса и немного тушеных овощей.

— Что сказал Клод? — Чарис сгорала от любопытства.

И я удовлетворила его сполна.

— Он расторг помолвку!

Гертруда охнула и погладила меня по плечу. Даррен нахмурился. А по лицу Чарри пошли красные пятна.

— И ты позволила ему это сделать? — возмутилась она. — Ты должна была воззвать к его совести и заставить выполнить обещание. Вы были помолвлены, и у него есть определенные обязательства перед тобой. Он не может не понимать, что своим решением ставит тебя в неловкое положение! Что станут говорить в обществе?

Меня мало волновало то, что будут говорить в обществе, но если бы я произнесла это вслух, она бы меня не поняла.

— В твоем возрасте у меня были уже двое детей! — сказала она. — Пройдет еще пара лет, и в твою сторону не посмотрит ни один уважающий себя мужчина. Ты так и останешься старой девой, несмотря на всю свою красоту. А всё потому, что твой отец отвергал всех женихов, которые к тебе сватались. Один казался ему недостаточно благородным, другой — не слишком умным. Ты как младшая дочь была его любимым ребенком. Он считал, что ты заслуживаешь лучшего. А теперь ты останешься ни с чем и вынуждена будешь выйти замуж за какого-нибудь мельника или кузнеца, — она содрогнулась при этой мысли.

И кажется, не только она, потому что ее муж помрачнел еще больше.

— Если вы позволите Лорейн остаться в вашем доме, у нее будет больше шансов выйти замуж за достойного человека, — тихо сказала матушка. Она впервые за этот день подала голос, и едва это случилось, все остальные как по команде замолчали. — Даррен, я не прошу ни за себя, ни за Гертруду, но позаботься хотя бы о своей младшей сестре!