И фотографии. Множество снимков. Самых разных. От многих я аж захотела выругаться. Вот, например, Дитрих держит меня за руку, уводя из клуба, но подписано фото так: “Опьяненные друг другом любовники спешат продолжить встречу наедине”.

А вот фото из гостиничного номера… Если не знать, что происходило на самом деле, то кажется, будто Дит целует меня взасос, а я млею в его руках. Надо сказать, получилось очень горячо. У меня аж щеки загорелись от стыда.

О, а это фотография моей мамы. Взбешенная до невозможности, та сидит в машине напротив отеля и гневно поджимает губы.

Подписан снимок соответствующе: “Кажется, Орлова недовольна загулом дочери”.

– Ну что? Нравится? Не переживай, сегодня мы объявим о помолвке, и никто не посмеет назвать тебя падкой на мужчин грешницей, – успокоил Дитрих, оторвавшись от телефона.

– У тебя есть невеста? – удивилась я, зацепившись взглядом за очередную новость.

В статье писали, что господин Адрон променял любящую его девушку на богатенькую, но “посредственную” дочку Орловой. Блин, они так и написали! Посредственную!

С первой фотографии на меня смотрела роковая брюнетка, обнимающая Дитриха за шею. Её звали Наташей, и она была известной европейской моделью. Они планировали пожениться в этом году.

На втором кадре обнаружилась я сама. Фотограф подобрал максимально неудачный ракурс. Один глаз закрыт, рот, наоборот, приоткрыт, волосы лезут в лицо. Откуда-то взялся второй – и даже третий – подбородок.

Бр-р-р…

– Уже нет, – плотоядно ухмыльнулся Дитрих. – Была да сплыла. Теперь моя невеста – ты.

– А она… она жива?

– Ты за кого меня принимаешь? – он кашлянул, а Алексей едва слышно прыснул. – Думаешь, я избавляюсь от своих невест?

– Наверное, нет.

– Очень уверенно звучит.

– Хорошо, но если с ней ничего не случилось, почему вы расстались?

– Тая, не задавай лишних вопросов, – его голос наполнился металлом. – Мы вот-вот приедем.

– Подожди! – внезапно до меня дошло. – Твой помощник сказал, что всё сделано, куча перепостов, и так далее. Получается, эти фотки – они твои?!

Меня начало потряхивать от злости. Неужели сам Дитрих приказал выложить мою физиономию в интернет, да еще и снабдить такой оскорбительной подписью?

– Не все, – покачал он головой. – Мы только зажгли искру. Пламя разгорелось само по себе.

– Я хочу, чтобы ты немедленно потушил это пламя, – потребовала я. – Прямо сейчас.

– А я хочу, чтобы ты хорошо себя вела. Пойдем, Тая. Мы приехали.

Машина резко остановилась.

– Кому-то еще понадобилось оценить или отреставрировать картину? Я думала, ты приехал сюда ради Мойр, принадлежащих моей матери. – Я с интересом окинула набережную, хоть и близко к центру, но там, где мы остановились, стояли в основном многоэтажки. Впрочем, зная свой город, не сомневалась, что тут и в спальном районе может затесаться какая-нибудь галерея.

Дитрих вышел из машины, проворно обошел ее, открывая мне дверь. Водитель при этом остался на месте:

– Эрмитаж следующей остановкой, – усмехнулся орк, подавая мне руку. – Сейчас я иду по делам охранного предприятия.

– Может быть, я посижу в машине? – вопросительно подняла брови, зябко ежась. Когда выходили из отеля, светило солнышко, а сейчас уже накрапывал дождик, и от воды дул холодный ветер.

Вот только машина дожидаться ответа на мой вопрос не стала – едва Дитрих захлопнул за мной дверь, как универсал взревел мотором, будто заправская спортивная тачка, и рванул с места.

– Ну или не посижу, – кисло скривившись, пробормотала я.

3. Глава 3

Дом, к которому мы подошли, выглядел не слишком презентабельно. Красный, кирпичный. Этажей шестнадцать-семнадцать. На бизнес-центр совсем не походил и на какой-то элитный жилой комплекс – тоже.