– Как только вы попадете в хранилище, все будет просто, – сказала Роза, будто и не слыша Джакомо. – Там нет никаких замков или ловушек, охраняющих золото. Просто каменная плита примерно такого же размера, как этот стол. – Она хлопнула по широкому, прочному столу, вокруг которого они все собрались. – Так что, как только вы туда доберетесь, то возьмете несколько сотен фунтов монет, вывезете их из города и будете свободны. – Она выпрямилась. – Есть мысли?

Выражение лица Халида было непроницаемым.

– Это невозможно.

– За версту чувствуется стиль Непи и Челлини, – сказала синьора де Россо. Джакомо заметил, как Сарра расцвела при этом замечании, бледные щеки окрасил довольный румянец. Реакция Розы на слова старухи, напротив, была совершенно незаметной. Джакомо лишь заметил, как на мгновение вспыхнули ее глаза, когда она взглянула на Сарру, а затем снова обернулась к остальным.

– В этом мире нет ничего невозможного, – возразила Роза. – Есть лишь то, чего еще не сделали умные люди. – Джакомо фыркнул. – Если оставить в покое теологические споры… Вы в деле или нет?

Халид кивнул без колебаний, вызвав зависть Джакомо.

– Я за, – сказал он.

– Агата?

Аптекарша подняла свою чашу с вином.

– Чтобы я покусилась на богатства семьи Медичи? Лишь попроси.

Роза с язвительным озорством обратилась к Джакомо:

– Синьор?

Чертежи казались темным лесом. Цель была недостижима. Халид метал на него злобные взгляды.

Но десять тысяч флоринов. А Джакомо Сан-Джакомо ведь был безумцем, не так ли?

Он улыбнулся.

– Чем безумнее, тем интереснее, моя госпожа, – сказал он. – Позвольте мне немного выпить, и вы расскажете, с чего начнем.

– «Папа Медичи хотел бы, чтобы мы верили, что прощение Господа можно купить, как кусок сукна или буханку хлеба».

Роза положила на тарелку кусок сома.

– И где она это откопала? – пробормотала она Джакомо через стол.

– «Он хотел бы, чтобы мы вывернули свои кошельки во имя вечного спасения, – продолжала Сарра, сжимая в руках большой лист пергамента, читая дальше. – И именно так он показывает свое истинное лицо: он не наместник Божий, а последний в длинном ряду банкиров».

Джакомо и глазом не моргнул на вопрос Розы, завороженно слушая Сарру. Его нож застыл на полпути ко рту, кусок рыбы неуверенно болтался на нем.

– Джакомо, – зашипела Роза, пиная актера под столом.

Он вздрогнул, кусок сома шлепнулся на тарелку.

– Представь, это висело на стене за воротами дворца, – сказал он.

Роза вскинула брови.

– За воротами дворца Медичи?

– Половина квартала Санта-Кроче обклеена листовками, – заметил Халид со скамейки рядом с Джакомо.

– Кто бы за этим ни стоял, это самый безумный человек во Флоренции, – сказала Сарра. – Даже безумнее тебя, Джакомо.

Если не считать мятежных листовок, прошло два обманчиво спокойных дня с тех пор, как Роза впервые собрала свою команду на старой мельнице на берегу Арно. Халид и Джакомо, почти не препираясь, обжились на новом месте, и Роза пыталась скрыть чувство облегчения, когда забирала свои вещи из типографии Непи, чтобы сделать то же самое.

– Я просто думала, ты захочешь остаться с нами, – нахмурившись, сказала Сарра.

– Спасибо, что предложила, – ответила Роза, взваливая на плечи свой рюкзак. – Но я должна быть с остальными. Если что-то пойдет не так, я буду рядом, чтобы справиться с этим. А рядом с Пьетро все будет сложнее.

При упоминании о брате Сарра помрачнела еще сильнее, но ничего не ответила. И вот Роза отправилась на мельницу и устроилась на тюфяке возле очага. Она создала свой дом, прежде чем ее взяли в чужой, и не то чтобы она отрезала Сарру – девушка каждый вечер приходила на мельницу, чтобы принять участие в том, что Джакомо со смехом называл «семейным ужином».