Где-то в глубине склада раздался треск, а затем вопль, полный боли, слишком низкий и громкий, чтобы принадлежать Марино. Халид отвернулся от маяка и взглянул на океан.

Он мысленно принялся считать от пятидесяти до нуля.

Дверь склада с грохотом распахнулась, когда он досчитал до двадцати трех, что было гораздо раньше, чем он предполагал. Изнутри доносился рев зрителей, и на причал хлынули жаждущие крови люди.

Халид вздохнул и расправил плечи. А затем обернулся к толпе. Кто-то подпер дверь склада. Золотой свет горящих ламп выплескивался в прохладную ночь. Халид разглядывал лица окружавших его мужчин, сияющие от возбуждения и выпивки. Он не мог найти Салазара.

Зато Марино стоял впереди и ухмылялся, глядя на Халида. Его лицо все еще было залито кровью, а на ключице красовался синяк, но он, казалось, не замечал своих ран. Его горящие глаза были устремлены на Халида.

За спиной Халида вздымался океан.

– Ты совершаешь ошибку.

Марино лишь насмешливо хмыкнул.

– Я здесь только для того, чтобы забрать свой выигрыш. Не так ли, парни?

От ободрительных воплей толпы у Халида заложило уши. Но он и бровью не повел.

– Ты же не хочешь нажить себе врага, Марино.

– Я хочу получить свои деньги, – заявил Марино.

– Тогда тебе следовало проиграть этот бой, – ответил Халид, гудящая толпа заглушала его спокойный голос. – Если думаешь, что кому-то из нас заплатят после сегодняшнего вечера, то ты ошибаешься.

Марино нахмурился.

– Если Морской Дракон хочет, чтобы я симулировал нокаут, он должен оплатить мне каждый синяк. Я видел, как ты собирал ставки. Траверио не заплатит мне? Тогда это сделаешь ты.

– Ты совершаешь ошибку, – повторил Халид.

Марино обернулся к толпе, его разбитые, опухшие губы расплылись в улыбке.

– Что скажете? Должен ли я заставить сторожевого пса Траверио заплатить?

Толпа взревела. Дощатый настил раскачивался от ударов жестких океанских волн. Халид медленно вдохнул соленый воздух. И резко шагнул вправо.

Кулак Марино просвистел мимо его лица.

Выражаясь поэтично, можно было бы сказать, что бой для Халида был подобен океану, но это было бы ошибкой. Бой есть бой. Сокращение и расслабление мышц, стратегическое использование сильных и слабых сторон. Столкновение и боль. Синяки. Кровь. Но даже несмотря на это, Халид дышал в такт волнам, пока его ноги вычерчивали узоры на дощатом полу. Он двигался, вдыхая море, ведя Марино по кругу. Придерживаясь своей тактики, он держался спиной к свету склада, скрывая свое лицо в тени, при этом хорошо видя Марино. Он отклонился влево, вдохнув запах моря, вновь избежав атаки Марино.

Над правым плечом Марино возвышался генуэзский маяк. Не в силах думать ни о чем другом, Халид вдруг представил, как яркий свет на вершине вспыхнул, рассыпавшись искрами, поглотив проклятую башню.

Халид зло посмотрел на маяк. А затем на Марино. И нанес исподтишка мощный удар локтем в то место на виске Марино, где уже образовался синяк.

Удар получился резким. Шокирующим. Так было всегда. Марино рухнул на колено, но лишь на мгновение. Он тут же вскочил, поскальзываясь на отсыревших досках, взгляд сузился до неясного прищура.

– Это твой последний шанс, – сказал ему Халид.

Марино нанес скользящий удар в челюсть Халида.

И тогда Халид сломал Марино запястье, нос и два ребра и вышвырнул с дощатого настила в морской прибой.

Он с удивлением обнаружил, что злится. Его сердце бешено колотилось. Деньги, которые он должен был получить за ночную работу, деньги, которые должны были пойти на оплату несчетных долгов Бабы, превратились в пыль на ветру, развеянную жадным, эгоистичным болваном. Ему хотелось вопить от ярости. Но толпа все еще смотрела на него. Люди молчали, впервые за весь вечер. Они получили свою кровь, но не знали, что делать с новым чемпионом.