Стареем, брат. Становимся сентиментальными.

Полистаем ещё разок некоторые документы из архива.

Небольшая, размером 10 × 15 см книжка в синей обложке. Открываем. Вверху герб Российской империи, ниже – текст: «Паспортная книжка». Текст от руки чернилами: «Выдана Вятской губернии, Орловского уезда, Илганской волости тысяча девятьсот одиннадцатого года, июля месяца, 5 дня, подведомственному деревни Линея Алексею Гавриловичу Махнёву».

Это паспорт моего отца. В нём, как и положено: имя, отчество, фамилия, дата рождения 15 сентября 1884 года. Звание крестьянское, вероисповедование – православное.

Владивостокским городским полицейским управлением внесена запись: жена Марина Тимофеевна и дочь Клавдия, родившаяся 15 марта 1910 года. Подписано помощником полицмейстера и столоначальником и заверено печатью.

На странице 16 заголовок. Старорусским: «Место для прописи видов в полицию», то есть по-современному прописка. Дальше от руки: явлен жандарму ст. Кундур Амурской ж/д 14 декабря. Жандарм Голуб.

Потом Владивосток, май 1914 года, Хабаровск, июнь 1914-го. На этом запись обрывается.

Началась Первая мировая война, отца призвали и отправили на фронт. В ноябре 1914 года под Березином отец был взят в плен немцами и до ноября 1918 года находился в Германии.

О дальнейшей судьбе отца свидетельствует другой документ – билет военнопленного, он служил вместо паспорта. Этот билет был выдан ему Центральной коллегией о пленных и беженцах, её Орловским уездным отделением Вятской губернии весной 1919 года. Был такой орган сразу после войны.

По рассказам отца, из плена его освободили в ноябре 1918 года, в это время в Сибири, Забайкалье и на Дальнем Востоке шла гражданская война, и отец никак не мог попасть в Карымскую, где находилась его жена с тремя детьми. Он вынужден был ехать на свою родину в Орловский уезд Вятской губернии, где и прожил около двух лет, пока не закончилась война в Сибири и Забайкалье.

Вернёмся к паспорту. Отметка: «Явлен в железнодорожной милиции (уже не к жандарму) при станции Карымская 20.01.1921 г.» «12 июня 1921 года в Карымском волостном нарревкоме». Чувствуется эпоха. И ещё: «Явлен надзирателю 4 участка Читинской уездной милиции 10.09.1923 г.» Почему надзирателю? Теперь спросить уже не у кого. Но на билете военнопленного стоит штамп: «Паспорт выдан. 1933 год». Можно только догадываться, что до 1933 года отец жил по билету военнопленного, был под надзором. Может, это была причина его увольнения по сокращению штатов в 1933 году в Карымской и нашего переезда в Бердск. Пятнадцать лет отец, как с клеймом, ходил с этой бумажкой. Ясно, что в годы всеобщей подозрительности и недоверия он был «получеловеком». Ясно и другое: младший стрелочник – это был пик его служебной карьеры, ни о повышении, ни об учёбе он и не мог мечтать.

Ещё один документ. Справка: «Дана тов. Махнёву А.Г. в том, что он действительно работает на станции Новосибирске в качестве младшего стрелочника. Оклад 102 рубля». И дата – 15.04.1934 года.

В это время мы жили в теплушке, которая стояла в тупике около паровозного депо на станции Новосибирск-2. Семья состояла из пяти человек: отец, мать и трое малышей. Ещё трое, мои старшие братья и сестра, уже жили самостоятельно. Мать не работала. Как можно было жить на нищенскую зарплату, а ведь жили. Очень трудно жили, бедность была страшная.

А вот характерный документ сталинской эпохи. Листовка от газеты «Социализм» (Новосибирская область), 17 марта 1936 г.

Вспоминаю событие, связанное с этой листовкой. Через Бердск проезжал заместитель наркома путей сообщения Кишкин В.А. В стране шла беспощадная борьба с врагами народа. Проезд замнаркома через станцию был обставлен по всем правилам того времени. Стрелочников, которые по графику должны были дежурить, заменили дежурными по станции, а дежурного по станции сменил сам начальник станции. Стрелки, обычно запиравшиеся на замок, забили костылями. С вокзала выгнали всех посторонних, он был оцеплен милицией. Надо понимать, это не только на нашей станции всё обставлялось таким образом, аналогично делалось по всему маршруту проезда чиновника.