Роберт понимал это и не вмешивался первое время. Сидел в этой, снятой на время, маленькой двушке в районе Теплого Стана почти безвылазно. Иногда только выскакивал в гастроном, чтобы купить продуктов.

Один раз, решившись, взял такси и доехал до ближайшего колхозного рынка. Набрал полные авоськи баранины, овощей и фруктов, чтобы приготовить настоящий армянский яйни – наваристый, мясной суп с курагой.

Артур, вернувшийся из города, не оценил этого прекрасного блюда, в котором плавающая курага янтарного цвета напоминала цвет их родного, ласкового армянского солнца. Брат поцокал языком, поблагодарил за угощение, но строго сказал:

– Роберт, если тебе что-то надо будет, ты лучше мне скажи! Я сам куплю. Ты, брат, извини, но ты сильно отличаешься от местных. Остановит какой-нибудь постовой и что тогда? Нам нельзя в Москве светить свои паспорта с Ленинаканской пропиской!

Роберт, обидевшись на брата, подумал тогда: «Можно подумать ты сам похож на «соха» со своей кучерявой черноволосой головой и напяленной на нее огромной ондатровой шапкой?!»

Слово «сох» в переводе с армянского значит лук. Таким прозвищем армяне за глаза называют русских. Никто точно не знает, откуда пошло это прозвище. По одной из версий, из-за светлых волос цвета очищенного лука. По другой, из-за формы куполов русских церквей, напоминающих луковицы.

Обида на брата быстро прошла, но Роберт загрустил. Ему совершенно нечем было заняться в этой маленькой квартирке. Когда-то, еще в прошлой жизни, он был кандидатом в мастера спорта по спортивной гимнастике. Вот и не придумал ничего другого, как днями отжиматься от пола, подтягиваться на двери и держать угол, ухватившись руками за верхнюю кромку шкафа.

Читать Роберт не любил. Точнее сказать, не привык с детства, поэтому и не просил брата принести какие-нибудь книжки. Откуда ж было простому, ленинаканскому парню из бедной, даже по армянским меркам, семьи, с трудом одолевшим восемь классов средней школы, быть любителем книг? Он ведь большую часть юности провел в гимнастическом зале спортивного общества «Трудовые резервы», с редким отвлечением на школу, а потом и на ПТУ при ткацком комбинате. В этом достойном учебном заведении Роберт учился профессии наладчика ткацких станков, но был отчислен за прогулы.

Совсем ему нечем было занять себя в эти серые зимние дни ожидания Артура в тесной хрущевке.

Роберт начал уже было подозревать, что старший брат скрывает от него свои развлечения в этом огромном северном городе. Не похоже было, что он осторожничает, как сам рассказывал об этом. Артур часто приходил домой за полночь и с перегаром. Иногда возвращался и утром. От него пахло коньяком и женскими духами, но он неизменно объяснял Роберту:

– Брат, это для дела надо! Налаживаю связи. Знакомлюсь с нужными людьми!

Роберту стало это надоедать, и он сам уже начал посматривать по вечерам на входную дверь. Чем он был хуже Артура? Почему ему самому нельзя было сходить в какой-нибудь московский ресторан, ослушавшись наказа брата?

Не для такого скучного сидения в убогой квартирке они с Артуром решились и пошли на кражу в банке. А украденных денег им вполне хватило бы на походы в столичные рестораны лет на сто, а то и на двести!

Артур почувствовал это настроение Роберта. Вообще, интуиция у брата была развита, как у дикого, горного козла, прожившего много лет на Севанском горном хребте.

За две недели до Нового года, Артур неожиданно забежал в квартиру среди бела дня и крикнул Роберту, чтобы он спускался вниз, не надевая верхней одежды. Тот, удивленный, но подчинившийся приказу, в несколько прыжков преодолел три этажа пролетов лестницы и выскочил на заснеженную улицу.