Речей пространных говорить не надо.
Грек:
– Не ритор я и мой не красен слог,
Но лишь гражданство Неземного Града
Даст власть словам, чтоб всё изречь я смог.
В единого Бога мы верим Творца,
Что небо и землю создал вдохновенно,
В Христа, односущного Сына Отца,
Рожденного Девой от Духа нетленно.
Он так возлюбил человеческий род,
Что крест претерпел для людского спасенья,
Положен был с плачем он в каменный грот,
И было в день третий Его воскресенье.
Отец Его взял в поднебесный чертог
Судить поколенья живых и умерших.
Грядёт Его Царство. И близится срок —
Нахлынет оно половодием вешним!
И в Духа Святого мы веруем, князь,
Он – Бог – Жизнодавец, могучая сила.
Самим Вседержителем послан для нас —
Ему равночестно Отца чтим и Сына.
И в Церковь Соборную – Истины столп —
Апостолов подвиг, святых восхищенье.
Премудрость Себе в ней воздвигла престол.
Ещё мы единое славим крещенье,
И чаем: умерших Господь воскресит
И в Царство блаженства на веки вселит.
Князь Владимир (в раздумье):
– Я помню, как люди мои в Цареграде
На службу пошли, послушания ради.
«Не знаем, на небе ли то, на земле» —
Они говорили, вернувшись ко мне.
Мудрейшая женщина Ольга была
И веру Христову душой приняла…
Сомнения прочь! Созрело решенье:
Вся Русь принимает святое крещенье!
Борис и Глеб
Князь Борис:
Князь у шатра. Возвращается, не догнав печенегов, против которых его с большим войском послал князь Владимир.
– И след простыл коварных печенегов…
И слава Богу – не прольётся кровь.
Устала Русь от дерзких их набегов.
Но отступающих я милую врагов.
Гонец:
Светлейший князь!
Из Киева, с докладом.
Плохие вести: умер Ваш отец.
И Святополк прибыл туда с отрядом —
Отцовский ищет княжеский венец.
Князь Борис:
– Кому нести мою печаль,
Тяжелое поведать горе!
Закат твой сердце надорвал,
Не исчерпать страданья море.
О, Солнце Красное Руси —
Померкло, нас во тьму ввергая.
Пошли, Господь, немного сил
Жить, труд отцовский продолжая.
Я знаю: брат мой Святополк
Моей и Глеба смерти жаждет.
И ясно мне, что пробил срок
За веру выступить отважно.
Дружина:
– Нас восемь тыщь, светлейший князь Борис!
Иди и сядь на киевском престоле.
Всея Руси владыкою зовись.
Все – за тебя, и ты сего достоин.
Князь Борис:
– О, воины и братия моя,
Поверьте мне, не в силе наша правда,
Но в правде – Бог. И твёрдо знаю я:
Он не велит идти мне против брата.
Простите и ступайте по домам.
Я в руки Божьи жизнь мою предам.
Князь Борис (один):
– О, Господи, перед крестом
Молюсь с томленьем Гефсиманским.
И чаши жду с напитком царским…
– Что, отче, утреню начнём?
Священник, сопровождавший войско:
– Слава в вышних Богу и на земли мир,
В человецех благоволение.
Князь Борис (читает 3-й псалом):
– «Господи, что ся умножиша стужающии ми?
Мнози восстают на мя, мнози глаголют души
моей: несть спасения ему в Бозе его»…
Приближаются убийцы. Князь закрывает книгу.
– Что ж. Мне пора. Любовь не знает страха.
И малодушия отражена атака.
Исполните наказанное вам.
Пусть с миром брат мой Святополк пребудет.
Я ж – в руки Божьи жизнь мою предам.
Князь Глеб:
– Отец мой умер, брат Борис убит…
Идут, я вижу, люди Святополка.
Но дух любви мне мстить им не велит.
И брат уж сыт, испивши крови столько.
– Приветствую вас, братия моя…
О, вижу, вы убить меня хотите!
Но – ради Бога! – В чём повинен я?
Молю вас, мою юность пощадите!
Не жните колос, он ещё незрел.
Иль не бойцы вы уж, а сырорезы?
Борис, ты это претерпел —
Взгляни с небес на брата слезы…
Всё. Господи, душа моя готова.
Прости мне малодушный этот плач.
Убийцы:
– Слуга Торчин, ты был у князя повар.
Теперь, мясник, ты будь ему палач.
Режь агнца, как ты резал к плову…
Преподобные Антоний и Феодосий Киево-Печерские
Преподобный Антоний: