- Пишите, - он потянулся к чайнику и налил из него кипяченой воды.

- Что писать? - я растерянно хлопала глазами.

- Все пишите. Вы с чем пришли?

- Мне угрожают…- я смутилась.

- Значит, так и пишем. Кто, что, когда, при каких обстоятельствах, подробно, но без лишней воды.

Усач встал, застегнул пуговицу на брюках и промокнул платком вспотевший лоб.

- Образец под стеклом, скоро буду.

Он вышел из кабинета и я осталась одна. Немного подумав, я решила начать свой рассказ с самого начала. Я детально писала про аварию, угрозы, про их появлении в кафе, похищение, про лес, Огнарева и Эда, и как-будто еще раз проживала это внутри себя. Я снова раскисла и захлюпала носом, а еще меня все время не покидало ощущение, что я пожалею о том, что решилась на это. Усач вернулся почти сразу, как я закончила с заявлением, я только отложила ручку и собиралась перечитать написанное, но он перехватил бумагу и прищурившись стал изучать мою писанину.

- Угу, - бубнил он, не отрываясь, - угу… угу… так…побои снимала?

Он поднял на меня взгляд и забегал глазами по моему лицу и рукам.

- Какие побои? - удивилась я, - я же не писала, что меня избили.

Усач разочарованно вздохнул и вернулся к моему заявлению.

- У меня есть синяки на руках и ногах! - я так громко и радостно это выкрикнула, что мужчина немного подпрыгнул.

- Я тебя с этим поздравляю, - иронично сказал он и отложил бумагу в сторону, - а от меня чего ты хочешь?

Я ничего не понимала. Я думала, что меня выслушают, подскажут, как правильно себя вести, примут заявление и успокоят, что эти подонки будут наказаны. Ну или хотя бы органы власти поведут себя чуть внимательнее к моей проблеме, хотя она не такая важная, как кража шапки и разборки с соседями.

- Я говорю, ты от них денег что-ли хочешь? - устало спросил усач.

- С чего это вы взяли? За кого вы мне принимаете? - обиженно ответила я и насупилась.

- Где твои побои?

- Вы меня спрашиваете? - я опешила, - надо ждать когда эти звери меня изобьют или вообще убьют?

Обалдев от его равнодушия и халатного отношения, я злобно на него таращилась и наверняка краснела от злости.

- А ну отставить истерику! - грозно скомандовал усач, схватил лист и стал трясти им перед моим носом- у тебя здесь «похищение, нанесение телесных повреждений и угроза убийством». Повреждения есть?

- Нет, - недовольно шикнула я.

- Свидетели как тебя похищали, обижали, угрожали есть?

- Нет, - я надулась, скрестила руки на груди и отвернулась от него.

- Переписки, записи разговоров?

На этого я даже не стала отвечать, просто поджала губы, как обиженный ребенок и нервно застучала пальцами по коленям.

- Что мне тогда прикажешь делать? - утомленно спросил следователь и снова вытер лоб платком.

Я сидела в полной растерянности, разочарована и печальна, и чувствовала себя настоящей идиоткой. Неужели этим подлецам все сойдет с рук? Неужели я совершенно беззащитна?

- Номер телефона указала? - усач разгладил мой листок и еще раз пробежал по нему глазами.

- Указала.

- Иди, - он отложил мое заявление в сторону и протянул мне какую-то бумажку.

- Что будет дальше? - аккуратно спросила я.

- У тебя одна надежда, что они испугаются, когда я их вызову.

Я страдальчески выпустила воздух из легких, попрощалась с усачем и вышла из кабинета.

Всю обратную дорогу до общежития мы с Леркой молчали, она держала мою руку и не лезла с расспросами, потому что понимала, как мне сейчас горько и страшно. Я никак не могла перестать озираться по сторонам, мне везде мерещились яростные глаза Огнарева, я видела его в каждом блондине, в каждом высоком парне в темной толстовке, и замирала от паники. Когда мы подходили к общежитию, я задрожала так сильно, что ноги перестали меня слушаться и я просто плелась за Аксеновой, нерешаясь поднять голову вверх. Как же я боялась его увидеть, почему-то мне казалось, что он точно где-то рядом. Когда входная дверь хлопнула за моей спиной и я поняла, что теперь в безопастности, я с облегчением закрыла глаза.