С Сомовым тоже всё хорошо, он мне даже понравился, несмотря на свою драконью репутацию. Начальник он, кажется, справедливый. Например, одним из первых его распоряжений на узле связи было раздача белья солдатам, которое до того удерживал под замком наш старшина, прапорщик Непейвода – человек корявый, усатый, угрюмый и как все старшины – первостатейный жучила, снега у него зимой не допросишься. Перед Сомовым он, впрочем, сразу же начал лебезить, достал ему военную форму натовского покроя (на неё у нас мода сейчас), принёс свежую смену белья, подушку, ну и так далее. Сомов отослал все эти ритуальные дары обратно. Тот как-то притих, и теперь ходит как шёлковый. Разобрался Сомов и с документами, с которыми на Узле был ужасный бардак. С прошлого начальника осталась целая гора каких-то расчётов, неоконченных планов, неизданных приказов. Особенно же много оказалось рапортов, которые я дня два, наверное, разбирал. Любопытно, кстати, что очень многие из них составляются не в обычной канцелярской форме, вроде «за добросовестное выполнение телеграфисткой Ивановой должностных обязанностей прошу наградить её премией», а в стиле «Иванова героически выполняла свой воинский долг, не щадя жизни и бесстрашно проливая кровь во славу Отчизны», ну и так далее. Сомов все такие бумаги приказал переписать, но в группировке их ходит довольно много.

Минаева я тоже иногда вижу, но в последнее время реже и реже. Он уже два раза ездил на спецоперации – один раз менял ключевые блокноты (это такие устройства, необходимые для того, чтобы работала секретная техника), а также летал с командующим группировкой в командировку на какие-то дальние посты. Ему, кажется, тут очень нравится, во всяком случае, как ни увижу его, всегда он сияет как медный грош.

Из-за этой дурацкой проверки секретности сегодня весь день коту под хвост. С самого утра у нас тут шум, гам, крики, по всему узлу бегают какие-то незнакомые люди с круглыми глазами, вынимают и проверяют документы на технику, сличают номера, докапываются у ребят о знании каких-то формуляров, и всё в этом роде. Попал под эту проверку и я. Часа за полтора до неё Сомов предупредил меня, что надо быть настороже. Я, конечно, испугался, сижу, не зная, чего ожидать. Но дело обернулось довольно комично. Стучатся ко мне в дверь кашээмки, я открываю, и по металлической лесенке в машину резво, как кузнечик, впрыгивает какой-то непонятный субьект. Я с удивлением посмотрел на него: он был небрит, грязен и одет в истёртый бушлат, застёгнутый наглухо. На одной погоне у него – три маленькие звезды старшего прапорщика, на другой – две большие подполковничьи. Он театрально огляделся вокруг, наклонился к самому моему уху и прошептал: – Распечатай-ка мне быстренько карту группировки!

У меня, разумеется, никакой карты в компьютере нет – не нужна мне она в работе.

Он не отстаёт:

– Ну, тогда план боевого дежурства!

– Зачем вам? – спрашиваю.

– Делай скорее, не задавай вопросы, – говорит.

Я отказался наотрез.

– Ну, дай хоть какую-нибудь бумагу!

Я достал ему первую попавшуюся бумажку из мусорной корзины, какой-то обрывок газеты, чуть ли ни тот, в который вчерашняя селёдка была завёрнута. Он накинулся на неё как ястреб на кролика, сцапал дрожащими руками и выбежал из кабинки. Возвращается через две минуты с Сомовым, и давай меня перед ним распекать. Мол, беспечно ваш боец вытащил первый попавшийся документ и передал его незнакомцу. А что, если бы я был шпионом, и он отдал бы мне критически важные для группировки сведения? Ну и всё в том же духе. Сомов для вида (со смеющимися, впрочем, глазами), отчитал меня, а когда майор ушёл, похлопал меня по плечу и буркнул что-то одобрительное. Я удивляюсь – неужели такие вот люди действительно ловят шпионов и разоблачают агентурные сети? Вообще, наше штабное начальство очень серьёзно надувает щёки насчёт всей этой ерунды с секретностью. На разводах нам часто объявляется о том, что прошла очередная проверка безопасности, в ходе которой выявлены множественные недостатки, критически угрожающие группировке, разоблачены предатели, пытавшиеся передать шпионам её планы, и всё в этом роде. Сомов всегда зачитывает подобные реляции с некоторой иронией, да и мы, стоящие в строю, не можем слушать их без улыбки. Во-первых, какая там секретность, какие тайные планы, когда телевидение уже всё у нас, наверное, успело снять и показать на стомиллионную аудиторию? Во-вторых, с нами рядом находится рынок, на котором чеченки торгуют всяким барахлом – от сигарет до видеокассет и ножей. В случае чего, они просто из разговоров всё, что им нужно узнают. Ну а в-третьих мы прекрасно знаем, как обеспечивается наша безопасность. Вот один пример. Часто офицеров, которые приезжают в командировки из регионов, не пускают на базу из-за каких-нибудь не совсем верно оформленных документов.