– Моя королева, – перебил Отобонг, – прошу меня извинить, но должны ли мы слушать этот бред? Я не шучу, уж лучше бы было лошадей выслушать.

– Генерал, – оборвала его Циора.

– Меньший предлагает напасть на хедени, – сказал генерал. – Отменить перемирие, напав из засады на превосходящую нас силу. К чему трудиться, когда мы можем хоть сейчас сами перерезать себе глотки?

– Ихаше? – обратилась Циора к Хадиту.

Она хотела получить ответы на вопросы, поднятые генералом. Тау опасался, что никакого вопроса здесь вовсе не было.

– Нам не нужно убивать всех, – сказал Хадит.

Отобонг рассмеялся.

– О, это намного облегчает задачу, мы ведь все равно этого не можем.

– Нам просто нужно убить вождя.

– Хорошая мысль, Меньший, – сказал Отобонг. – Значит, не будем драться с остальными хедени. Просто пройдем мимо них и сразу нападем на вождя.

Хадит начинал злиться. Выражение его лица оставалось прежним, но Тау знал его достаточно хорошо, чтобы это видеть.

– Мы можем дождаться, пока большинство ксиддинов покинут наш берег, и тогда напасть, – сказал Хадит.

– Разумеется, можем, – сказал Отобонг. – У нас хватает бойцов, чтобы превзойти числом вместимость одного корабля. Наши люди могут заплыть в Ревы с клинками в зубах, чтобы напасть на вождя Ачака, когда он будет в лодке. – Он ухмыльнулся своим Индлову. – Теперь-то я понимаю, да.

– Нет, не понимаете, – сказал Хадит, заслужив острый взгляд Великого Вельможи. – Вождь – военный правитель ксиддин, и судя по всему, правитель хороший. Он останется на берегу, когда большая часть его бойцов отчалит. Мы сможем напасть, когда на нашей земле останется слишком мало ксиддинов, чтобы нас остановить.

– Зачем, во имя Богини, вождю оставаться на берегу, когда его воины покинут берег?

– По той же причине, по которой у ксиддинов женщины воюют наравне с мужчинами, – ответил Хадит генералу.

Отобонг отмахнулся от такого объяснения.

– Это потому, что только так они могут выставить достаточно воинов, чтобы нас превзойти.

– Это потому, что они считают друг друга равными, – возразил Хадит. – Женщины, мужчины, солдаты и правители – считается, что жизнь каждого обладает равной ценностью и у каждого равные способности.

Отобонг прищурился.

– Ты у нас кто, из касты Правителей? – спросил он, сверкнув глазами на Тау. – Ты пытаешься сказать, что простой Низший Мирянин столь же талантлив в распределении финансов феода, как ты? Пойми, ты держишь тупой меч за лезвие и называешь его рукояткой. Дикари незатейливы, но даже они знают, что жизнь вождя, с его знанием их численности, стратегии и тактики, превосходит жизнь солдата. Он будет под защитой.

– Вы кое в чем правы, – ответил Хадит. – Ксиддины его защитят, но я говорю о том, что в данном случае они будут вести себя скорее как Меньшие, чем как Вельможи.

Отобонг с улыбкой широко развел руками.

– Разве они не всегда себя так ведут? – спросил он.

Хадит повернулся к Тау.

– Чемпион, – сказал он, – снаружи бушует буря, и корабли не могут выйти в Ревы. Когда же буря утихнет и ксиддины взойдут на свои суда, где бы вы находились, как их правитель?

Тау сказал правду.

– На берегу. Если я подвел своих людей под угрозу, я должен убедиться, что они выбрались.

Скользнув взглядом от генерала к королеве, Хадит склонил голову, обращаясь как бы к ним обоим.

– Разве в истинном предводительстве, по его сути, заключается что-либо сложное? – спросил он.

Тау не видел реакции королевы. Он был слишком занят тем, что наблюдал за приближением Отобонга к Хадиту.

– Я здесь, Меньший, – сказал генерал. – Если хочешь что-то мне сказать, имей смелость сделать это открыто.