Гарольд нажал кнопку, и желтоватый луч фонарика осветил смятые простыни. Он развернул фонарь к двери, и перед ними во всей красе предстала реальность, до этого скрытая во мраке.

Мэри-Роуз попыталась что-то произнести, но слова не шли с языка. Супруги не могли поверить собственным глазам – в комнате все стояло вверх дном: тумбочки, ящики, вещи из комода, лампы, зеркало, картонные коробки… Все было раскидано, свалено кучами и наполовину погребено под слоем одежды. На месте оставались только кровать и стенной шкаф.

– Ничего не понимаю… – еле слышно пролепетала Мэри-Роуз.

В этот миг внимание Гарольда привлек необычный звук.

– Что это жужжит? – поинтересовался он.

Встав с постели, он обогнул груды вещей, валявшиеся вокруг, и направился в ту сторону, откуда доносился непрекращающийся тонкий свист.

– Быть того не может… – вымолвил Гарольд, наклоняясь, чтобы достать какой-то предмет из вороха одежды. – Смотри-ка, не подвел. Будильник показывает семь утра. Еще целых два часа до прихода чиновников.

– Тогда кто же так дубасит в дверь?

– Оставайся здесь, а я спущусь посмотреть.

– Ой, нет! Я пойду с тобой!

За порогом комнаты выяснилось, что коридор тоже погружен в беспроглядную темень. Луч фонарика выхватывал из мрака следы разрушения. Осколки стекла и щепки усеивали те участки пола, куда рухнули со стены картины. Пока они двигались в сторону слабого света, идущего из проема лестницы, удары в дверь становились все более настойчивыми.

Не дойдя нескольких ступеней до прихожей, Гарольд остановился. Что-то здесь было не так. В дверь никто не стучал. Створка была слегка приоткрыта и раскачивалась, хлопая по деревянному косяку.

Объяснения увиденному не находилось. Как и в спальне, маленький подзеркальный столик лежал опрокинутый в углу, в куче перевернутых картонных коробок, одежды и битых стекол. Однако, продолжая спуск, супруги заметили еще одну странность – весь пол прихожей был залит большими лужами.

Но внимание отвлек доносящийся из кухни шум.

– Кажется, там кто-то есть… – пробормотала МэриРоуз.

Сеньор Грейпс попытался высунуть голову из-за перил и хоть что-то рассмотреть сквозь темный коридор, но ничего не увидел, а зажигать фонарь ради того, чтобы удовлетворить любопытство, показалось слишком рискованным. Оставалось лишь одно:

– На счет три побежим к двери, ладно? Раз…

– С ума сошел? А если нас заметят?

– Два…

На кухне с жутким грохотом сверзилась на пол пара кастрюль.

– Три!

Гарольд схватил Мэри-Роуз за руку, уронил фонарик на последнюю ступеньку, и оба рванулись к главной двери. Она открылась с первой попытки. Не оборачиваясь, супруги выбежали из дома на террасу. Перед тремя ступенями, спускавшимися в сад, они еле-еле успели затормозить: перед ними расстилалось море.

Вцепившись в перила террасы и не отваживаясь даже вздохнуть, Гарольд и Мэри-Роуз остолбенело смотрели на окружавшую их морскую гладь. Их сад с гортензиями, засыпанная гравием дорога, утес, Сан-Ремо… Все исчезло. Перед ними лежало море, километры и километры воды, сливавшиеся на горизонте с акварельносеребристым рассветом.

– Что… случилось? – заикаясь, вымолвила МэриРоуз.

Гарольд смотрел на нее, не находя слов. Лицо его побледнело, а вытаращенные глаза были полны ужаса и непонимания. Все вокруг представлялось лишенным смысла, разум изо всех сил сопротивлялся увиденному. Но ощущения казались более чем реальными: морской бриз наполнял легкие, зарождающийся солнечный свет согревал щеки, а под ногами колыхался деревянный настил.

– Этого не может быть… – прошептала Мэри-Роуз, делая шаг назад.

Каждый вздох ей давался с трудом, казалось, все тело протестует против этой новой реальности.