Огнива опустила руки на их головы. Здоровяков моментально охватило пламя, бьющее из-под земли. Но братья были довольны, они улыбались. Так, со счастливыми лицами, если, конечно, обугленные лица можно назвать счастливыми, они провались вниз, в разверзшуюся прямо под ними яму. Когда они исчезли, на их месте остался догорать бегающий по кругу маленький огонек.

Макс поймал себя на том, что смотрит на исчезающий огонек прямо перед собой, а не со стороны. Он снова оказался в своем теле и мог контролировать движения. Огнива же вернулась на его левое плечо. Положив ногу на ногу, она затянулась сигаретой, улыбнулась и посмотрела на Макса. Хвост девушки лежал спокойно рядом, поигрывал только самый его кончик: вверх—вниз. В наряде Огнивы снова произошли изменения – теперь она выглядела как наездница: темные бриджи, облегающие стройные ноги, высокие сапоги из черной кожи, жилетка малинового цвета. Волосы собраны в хвостик. И обязательный атрибут Дьяволицы – маленькие светлые рожки. При этом взгляд – сама невинность. Огнива выглядела так, как будто ничего не произошло.

– А чего ты ожидал от дамы, у которой папа Люцифер? – хмыкнула Огнива на вопросительный взгляд Макса и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Ребятам не повезло. Не сразу поняли, с кем связались. Пришлось в доходчивой форме объяснить.

– Не слишком ли это было жестоко? – в свою очередь поинтересовался Макс. – Возможно, просто демонстрации владения огнем хватило бы.

– Во-первых, ты видел, что они хотели меня ударить? Вернее, тебя, но я-то с тобой одно целое, так что считай меня, – рассуждала Огнива. – Но поверь мне, Максик, никто не смеет прикоснуться к дочери Дьявола без ее позволения, никто! Если даже представить такую невероятную ситуацию, что я не смогу ответить, мой папа проявит себя и возьмет ситуацию в свои руки. И поверь мне, то, что я могу придумать, чтобы проучить обидчика, – это детские забавы по сравнению с изобретательной жестокостью Дьявола – моего отца. Наверное, любой любящий отец сделает все, чтобы защитить свою любимую дочку, а если у тебя отец первая личность в аду, то я не завидую обидчику. Так что, можно сказать, я спасла этих двоих от гнева Сатаны. Во-вторых, что за «демонстрация владения огнем»? Я что тебе, фокусник-факир, что ли? Я не демонстрирую огонь, я им повелеваю. В-третьих, – Огнива сделала недовольную гримасу, – отдельного понятия «жестоко» для меня не существует, я по своей природе жестокая.

– Понял, извини, Огни, – ответил Макс. – Я все никак не привыкну к мысли, что ты… м-м-м… в общем, ты, Огнива, из… ада.

– Дочка Сатаны, Макс! – снова засмеялась Огнива. – Можешь смело это говорить. Живу в аду, повелеваю огнем. Это все я, и это мои достоинства. Для меня эти слова имеют обратное значение, не то что для тебя. Вот у вас говорят «гори в аду», желая человеку боли и неприятностей. А у нас так говорят, желая удачи.

– Хорошо, Огнива, я тебя понял, – кивнул Макс. – Тогда еще вопрос: что стало с этими близнецами? Они и вправду отправились в ад, в твой дом?

– Ну да, а что в этом такого? – пришла очередь Огнивы удивляться. – Их приведут в порядок, оденут с иголочки, и они вернутся к нам. Да не переживай, ничего с ними больше не случится. Теперь они мои помощники, и для них будет честью исполнять мои приказы.

– А что ты собираешься делать? – поинтересовался Макс. – Зачем тебе помощники?

Огнива загадочно улыбнулась и произнесла, в очередной раз выдыхая струйку дыма в лицо Максу:

– У принцессы должна быть своя свита, которая ее сопровождает и верно ей служит, выполняя ее капризы. И кто-то же должен делать грязную работу.