Голоса отдаются чуть слышным эхом, и мне по-детски хочется закричать и проверить, насколько гулким оно может быть. Плохая идея, согласна.

Все так красиво и в то же время не вычурно. Чувствуется стиль. Не зря дядя родом из Англии.

Стюарт принял нас радужно и гостеприимно. С нашей последней встречи он немного постарел, и все же в свои пятьдесят шесть выглядит лишь на сорок восемь.

За полтора часа, проведенных у Эддингтонов, я узнала кучу ненужной информации: насколько больная у Стюарта спина, какой наркоз использовался, когда дедушке оперировали левый глаз, о минусах жизни на Манхэттене (они, оказывается, есть), куда запропастилась кузина Линда и почему стены выкрашены в бежевый цвет, а не в бледно-голубой.

Все по очереди предлагали мне попить и поесть. Ужасно не люблю столько внимания! Я то и дело хватала мини-кексы с серебряного подноса и интенсивно работала челюстями, ведь стоило мне отвлечься, как на меня сию секунду накидывались и предлагали что-нибудь еще. От нескончаемого потока информации мозг трещал по швам, а из носа и ушей вот-вот мог повалить пар.

Спустя еще полчаса, когда меня уже перекашивало от перенасыщения, нам объявили, что ужин подан и пора перемещаться в столовую. Перспектива лопнуть за идеально накрытым столом в дорогущем районе Нью-Йорка казалась мне как минимум неприличной.

– Я тогда училась в колледже… ох, как же я ненавидела философию! – разоткровенничалась тетя, углубившись в воспоминания столетней давности.

Мы только дошли до второго блюда, а мне уже все наскучило, и даже аппетитная баранина, политая сладким соусом, не вызывает энтузиазма. Когда все начинают смеяться, я автоматически подключаюсь к ним, понятия не имея, над чем они хохочут.

От глубоких мыслей и методичного расчленения несчастного куска мяса меня отвлекает заявившийся гость.

– Прошу прощения за опоздание! – В комнату широкими шагами входит темноволосый молодой человек в несуразном синем комбинезоне, белой футболке и светлых массивных кроссовках. Его стиль совсем не вписывается в обстановку этого дома, поэтому я просто роняю челюсть, так и застыв с вилкой в руке.

– Сынок, мы думали, ты не придешь, – приподнимается тетя, но парень ласково накрывает ее плечи и сам наклоняется за поцелуем.

– Добрый вечер! – приветствует он всех.

– Шэрил, вот он – наш сердцеед!

Майкл?

– Ох, как повзрослел! – восхищается мама.

– Майк, ты ведь помнишь мою Шэрил?

– Да, очень рад встрече, – улыбается Майк.

– И Кэти.

Сжимаюсь от стеснения. Терпеть не могу, когда мое и без того не грандиозное имя сокращают до щенячьей клички! Майкл переводит на меня взгляд и… подмигивает. Растерянно улыбаюсь в ответ, опустив, наконец, свою вилку. Экономка суетливо ставит на стол дополнительные приборы, а парень садится напротив меня.

– Как с тем вопросом? Ты разобрался, Майк? – спрашивает его Стюарт со своим неповторимым британским акцентом. Судя по всему, здесь только он так разговаривает, остальные воспитаны на американский манер.

– Да, все в порядке, – тихо отвечает парень, исследуя предложенные на выбор блюда. Не успеваю отвести любопытного взгляда, он ловит меня на месте и усмехается.

Ох, стыд-позор!

Зачем-то беру стакан и пью большими глотками, не сразу сообразив, что вода ледяная. Глаза на лоб лезут от боли в деснах! Мамочка!

Майкл смеется в кулак. Ах ты паразит…

– Сынок, видел сегодня брата? – вкрадчиво интересуется Риз.

– Да, – весело отвечает «сынок», – он весь в новой сделке. Боюсь мимо проходить – сожрет.

Дядя улыбается, а тетя осуждающе качает головой: мол, как грубо.

– Роберт очень занят, я тебе говорила, – гордо заявляет Риз уже своей сестре, – у него крупная компания, правда, Стю?