– Почему? – удивилась Аличе.

– Я, ее сестра, особенно эффектно оттеняла Алисандру. Любая девушка покажется Святой Невестой рядом со мной! Я имею в виду, покажется святой Даниэлю. Он считает меня так же исчадием ада, как считал Алисандру бесплотной праведницей. И в обоих случаях он не прав.

– Почему? – опять спросила Аличе, против воли вовлекаясь в разговор.

Фьямма положила подбородок на переплетенные пальцы.

– Они и года вместе не прожили. А мы с ним работаем бок о бок уже лет пятнадцать. Но он не знал ее и не знает меня. И не хочет знать. Даниэль живет в своих грезах. А я помню Сандру, словно это было вчера. Мы любили друг друга всем сердцем. И были гораздо сильнее похожи, чем кое-кто мог бы подумать. В ней было ничуть не меньше огня… Который, кстати, я вижу и в тебе. Курицам из лореты, как бы о том ни мечтал Даниэль, не удалось его вытравить… Или… этот огонь разжег Вальтер?

Глаза Фьяммы недобро блеснули.

– Если так, то горе тебе! Вальтер умеет легко зажигать сердца, сам при этом оставаясь совершенно холодным!

Аличе промолчала. Неожиданно ей стало жаль тетку. Фьямма заметила это, и ее перекосило от гнева.

– Ах, прости, – с показной кротостью протянула она, – мне все время кажется, что я вижу рядом с собой мою сестру. И я говорю с тобой, как с ней, забывая, что ты – не она. Ты просто маленькая девочка, глупенькая, не знающая жизни, которая попала к Вальтеру в когтистые лапы. Думаешь, ты у него одна такая? Ты для него не девушка и даже не живое существо. Он принес тебя ко мне, чтобы я тебя исследовала, как редкий минерал или странного уродца. Я шутя предложила запихнуть тебя в атанор, так он и впрямь задумался…

– Ты его любишь? – перебила тетку Аличе.

– Вальтера?!

Фьямма на миг опешила, но тут же беззаботно расхохоталась.

– Ха-ха! Конечно, нет! Мы просто друзья.

– Он тебе не друг, – серьезно проговорила Аличе.

Фьямма нахмурилась.

– Может быть, – признала она после долгой паузы.

Они посмотрели друг на друга через стол.

– Я тебя тоже представляла совсем иначе, – произнесла Аличе.

– Да-а? – Фьямма прищурилась. – Ну-ка!

– Ты добрая.

– Я?!

Фьямма со смехом перегнулась через стол и расцеловала Аличе в обе щеки.

– Если бы я знала, какая у меня забавная племянница, постаралась бы общаться с тобой побольше! Пошли, покажу тебе лабораторию, мой маленький подопытный зверек…

Фьямма, напевая, направилась к лестнице. Аличе, следуя за ней, незаметно пожала плечами. Какие они странные, эти взрослые женщины. Что Фьямма, что Лигейя. Как можно любить Вальтера? Что в нем любить?

Ей вспомнилось, как в замке Черный Верх они «семейным кругом» посиживали вечерами у камина. Вальтер не обращал на нее никакого внимания и не трудился перед ней притворяться. Порой она видела, как он, задумавшись, сидел с застывшим лицом, глядя на пламя неподвижным змеиным взглядом. В эти мгновения его лицо казалось вырубленным из гранита. Вечное каменное бесчувствие. Когда Аличе видела его таким, по ее спине пробегали мурашки, потому что она понимала – это и есть его настоящее лицо. Шуточки, ласковые взгляды, обаятельная улыбка – всего лишь мишура. А вот эта каменная маска, застывшая среди холодных стен, и есть он. Даже когда он злится, это не по-настоящему. Наверно, когда он убивает, он бывает именно такой – бесконечно спокойный…

Обиталищем «графа Веттерштайна, его семейства и двора» в Молино была избрана башня на северной окраине города, на склоне большого, заросшего сосновым лесом холма. Герцог предложил Вальтеру поселиться в его собственном дворце, но тот вежливо отказался, сказав, что уже присмотрел себе суровое, лишенное комфорта жилище, которое напоминает ему о родных горах. Амедео насмешливо посочувствовал ему, – как же, в самом деле, северянину прожить без вида во все стороны до горизонта и без сквозняков, дующих во все щели! – но возражать не стал.