Еще какое-то время он беседовал с ними, обговаривая подробности похищения. Франкон так и не заметил, когда удалилась Снэфрид. Она точно растаяла во мраке сводов.
И так же беззвучно она вновь появилась перед ним, когда в сопровождении Ги Анжуйского он вышел из усадьбы.
Ги только отошел к конюшням, чтобы привести мула и растолкать задремавших на сеновале охранников, как Франком оказался лицом к лицу с невесть откуда возникшей Снэфрид. Он отшатнулся, когда она сжала его локоть с неженской силой.
– Только попробуй что-то сорвать, колокольный страж, – произнесла она на своем языке, но так невозмутимо, словно вновь просила у него благословения.
Теперь это была прежняя Снэфрид. Еле различимая в полумраке, она показалась ему еще более жуткой. Франкону с трудом удалось удержать дрожь в голосе, когда он, потирая локоть, произнес:
– Ты все же дождалась своего часа, Снэфрид.
Уголки ее губ чуть приподнялись на совершенно неподвижном лице.
– Когда-то я поклялась, что отомщу. И мое время пришло. Нет, поп, я не хочу убивать их, но я не позволю этим двоим, которых ненавижу все сильнее, и далее наслаждаться своим счастьем. Я разобью им сердца. И эта рыжая узнает, каково это, когда он откажется от нее, уличив в предательстве. А если не откажется… Что ж, значит, он глупец, и я отомщу ему, лишив королевства, загнав в ловушку, отдав этим псам, которые считают себя христианами, но вмиг превратятся в волков, едва почувствуют запах его крови.
По спине Франкона прошел холодок от зазвучавшего в ее мелодичном голосе металла.
– Ты так уверена, что твоя месть свершится?
– О, великий Один – это так! Ибо не зря я приползла на брюхе к франкам. И я гадала на рунах все это время, пока они не предсказали мне, что этим двоим больше не быть вместе. Слышишь, Франкон, судьба разведет их, и роль судьбы исполняю я!
Во дворе замелькал свет огня. Ги вел к крыльцу взнузданного мула для епископа. Горящий факел в его руке на миг осветил лицо финки – искаженно-спокойное в своей ненависти. В следующий миг она отступила в тень ниши, словно ее опять принял мрак.
Всю обратную дорогу Франкон только и думал, что сделает все, чтобы уберечь своего крестника от ярости Белой Ведьмы.
Глава 3
Когда Эмма с сияющими глазами сообщила Ролло, что желает с епископом Франконом присутствовать при передаче Нормандии мощей Святого Адриана, он лишь потянулся всем своим большим сильным телом.
– Ты не поедешь!
– Но это великая честь для Нормандии! И полезное дело, вернуть мощи мученика в Нормандию. Возле мощей святых происходят чудеса исцеления, предзнаменования. К ним тянутся вереницы паломников и…
– Ты не поедешь, – не повышая голоса, прервал ее Ролло. – И если я, чтобы сделать тебе приятное, согласился на возвращение мощей, из этого еще не следует, что тебе стоит брести под хоругвями, встречать какого-то высохшего в гробу покойника.
– Не богохульствуй, Ру!
Ролло попытался привлечь Эмму к себе.
– Ну, рыжая, ты ведь у меня не дурочка. Клянусь копьем, ты сама должна понимать, что мое перемирие с франками никак не повлияло на наши отношения, и они знают, что мы готовимся к большому походу. Я не исключаю, что в любой миг они могут сделать вылазку в мои земли. Тебе просто опасно сейчас покидать Руан. Я буду сам не свой, если тебя не будет рядом.
Эмма улыбнулась, приободренная его нежным тоном, но стала объяснять, что ей важно как христианке и жене правителя присутствовать при передаче мощей. Она ведь может выехать с надлежащим эскортом, хорошей охраной, к тому же никто из франков не решится спровоцировать резню там, где будет мирная процессия с мощами из опасения кары небесной.