“Не подходи ко мне! Я не хочу тебя больше видеть!” – крикнула она, сбегая вниз по лестнице. Это привело Дмитрия и всех, кто был поблизости в крайнее замешательство. Все замерли, обратившись в слух. Юноша ничего не понимал. В его голове крутилась только одна мысль: “Что это с ней? Почему она не хочет со мной разговаривать?”

Маргарита тем временем успела раствориться в глубине огромного черного автомобиля. Стремительно, с пробуксовкой дорогой кроссовер сорвался с места.

“Ну да, кто я для нее? Все. Что было вчера мне видимо приснилось”.

Дмитрий не мог сказать точно, что было на уме у девушки. Во всяком случае, он совершенно не представлял, как можно вернуть ее расположение. На душе было тревожно. Но как только он взял себя в руки, уверенность вернулась к нему. Нужно было пойти домой и что-то придумать.

В машине Маргарита постаралась успокоиться. Сделать это было трудно, ее терзали душевные переживания.

Его желания были предельно понятны и просты. Он больше всего на свете хотел быть с ней. Но что у него было? Что он мог дать ей? Лишь только собственную жизнь.

Дмитрий шел домой по заметенной снегом дороге. Прямого пешеходного тротуара к его пятиэтажке не было. Пришлось идти по плохо расчищенной дороге. Задумчиво, отстраненно. Ему даже кто-то посигналил, чтобы ушел с пути и дал проехать. Впрочем, он не обратил внимания, так как думал о ней, о ее словах. Автомобиль так и плелся следом за ним, пока молодой человек сам не ушел. Спустя пять минут он был у дома. Дмитрий тяжело вздохнул, вошел в подъезд и поднялся на свой этаж.

На кухне хлопотала мама. В зале довольно громко и озорно играл младший брат. В маленькой, двухкомнатной квартирке было тесно, но уютно.

“Мам! – крикнул он из прихожей. – Я дома!”

“ Да, сынок. Скоро будем обедать”.

“Ко мне Валерка должен будет прийти. Мы посидим в комнате”.

“Хорошо”, – согласилась мама, выглянув из кухни. Она была в халате и тапочках на босу ногу. Маме было уже сорок два, а выглядела она моложе. Хрупкая, всегда тихая, с изящной ухоженной прической. Сын любил свою маму и относился к ней с нежностью и теплом. Увидев сына, она просияла улыбкой. Мать очень любила его. Любила за то, что он есть, за ту внутреннюю силу, которая угадывалась в каждом его жесте, взгляде и даже во взрослом голосе.

В маленькой хрущевке Дима с Валеркой сидели в единственной, изолированной комнате.

“Что с ней произошло? Не пойму. Что случилось? Марго словно подменили. Как будто и не было вчерашнего дня”.

“Не бери в голову. Женщины они все такие. Не поймешь, что им нужно”, – сказал Валерка. Дима вздохнул. Больше всего его тревожило то состояние, в котором он застал ее сегодня. Люди не ведут себя так. Беспричинно не проявляют ненависти. Нет. Должна быть причина. И она точно не в нем. Он не сделал ничего дурного. Тогда в чем? Ее слова были сухими, холодными и совершенно бессмысленными. Их не мог вызвать он. Все должно было быть по-другому.

“И что же нужно Марго?”

“О! Это очень сложный вопрос. Что ей нужно – большая тайна. Никто и никогда не скажет тебе даже о чем она думает. Она же закрыта и непроницаема как черная дыра. Скорее всего про вашу встречу прознали ее предки. Ну или тот, кто ей покровительствует. Ты же сам говорил, что вас видела охрана. Если рассматривать вариант с родителями, то они естественно будут против вашего общения. Ты ей не ровня. Человек не из ее круга”.

Дима подумал. Его душил гнев, и слова Валерки только усиливали его раздражение. Зачем она вообще подошла к нему? Проявила слабость? Какая разница. Может, ей просто захотелось чего-то особенного?