Магнус с каждым её словом становился всё мрачнее.

– Похоже, дети мои, – сказал он наконец, – что это карлик Трампель, премерзкий человечишка, и если он появился на горизонте, то добра не жди.

Часы на башне собора пробили полдень.

– До начала конкурса остался час, – сказал Магнус. – Тебе надо ещё успеть переодеться… – он подошёл к столу, за которым работала Марта, и захлопнул книгу. – А тебя я попрошу впредь ничего без разрешения не брать из моего кабинета. И в особенности эту книгу!

Сверкнув на сына очами, Магнус с книгой скрылся в двери.

После небольшой паузы, за время которой по реке проплыли три лодки в одну сторону, и две – в другую, Пётр спросил:

– Ну что? Пора идти.

Лицо Марты вдруг затуманилось:

– Мне кажется, я поняла. Подожди, осталось ещё несколько штрихов… – она быстрыми движениями подправила что-то в фигуре, потом отошла, довольная, на шаг назад.

Пётр вздрогнул. Фигура из марципана словно ожила: на него смотрел дракон, золотые сполохи бежали по его хребту, и было впечатление, что ещё чуть-чуть, и он разинет пасть и выдохнет язык пламени.

– Теперь пора, – сказала Марта. Она бережно переложила новорожденного дракона в корзину и укрыла платком. Лишние кусочки марципанового теста были собраны в полотняный мешочек и вручены Петру со словами:

– Если я выиграю, ты тоже сможешь полакомиться тестом победителя!

Пётр спрятал мешочек на груди.

Пора было идти8.

Конкурс проходил в нынешнем году пышно. Городской сад на берегу Замкового пруда9 украсили гирляндами и фонарями. Под управлением капельмейстера играл оркестр, по саду прохаживалась оживлённая публика, раскланивалась, приподнимала в приветствии шляпы, шуршала складками юбок и обмахивалась веерами. Дамы надели свои лучшие наряды, мужчины облачились в праздничные кафтаны. Дети, наряженные в костюмчики, также чинно прохаживались вместе с родителями, хотя вокруг было столько соблазнов! Разносчики чая, пирожные, «творожные упрямцы10», хрустящие вафли, квадродули11, леденцы на палочках, – хотя кто будет есть леденцы в марципановый день? – и многое другое из кондитерских перекочевало сегодня в Городской сад. Отдельной группой стояли продавцы кукол; сегодня принцесс с белыми локонами потеснили шеренги щелкунчиков: самый ходовой товар в марципановый день. По водной глади пруда скользили лодки и лебеди. Лебеди были похожи на лебедей, а лодки были похожи на цветочные клумбы из-за пышных дамских платьев.

Когда Пётр с Мартой, запыхавшись, добрались до пруда, публика уже заполонила главную аллею сада. На аллее устроили высокие шатры, в которых на столах конкурсанты разложили свои изделия. Обозревая марципановые труды, гуляющие обменивались мнениями:

– Ах, гляди, какая смешная собачка! Как живая!

– А мне вот эта русалка с нашего Кафедрального собора больше нравится, у неё такая очаровательная улыбка!

– Интересно, кто додумался смастерить целый фрегат и не предусмотрел к нему якорей?

Ну, в общем, городской парк был до отказа наполнен разговорами праздной публики, что непременно возникает при всяком соревновании. Участники конкурса с трепетом прислушивались к мнениям: отвечать на реплики, как торговки с Рыбного рынка, было не принято. А иногда так хотелось!

Марта пристроила своего дракона в самом конце длинного стола, куда доходил не всякий горожанин, отягощённый приёмом пива иль прегель-грога. Может, это и к лучшему, решила она, наблюдая публику. Пётр смешался с толпой и стал посматривать за Мартой издали. К той притиснулся давешний рыночный небритый мужичок. Оценивающе оглядев Марту, он вперился в скульптуру.