– Чего они там? – помрачнев, спросил Яросвет.

– Не ведаю, – пожал плечами сотник. – Далеко… Да ты не волнуйся! Что бы ни решили, всё нам скажут, Вон, уже идут!

Шли трое: мрачный Ромуальд, следом – те две женщины-поджигательницы, старая и молодая. У обоих – заплаканные, но решительные лица.

– Началось, – предрёк Яросвет. – Ну, сотник, ты как хошь, а я – в кусты! У меня конь с утра не поен!

– Яросвет! – нервно сказал Ярослав. – Стой!

– Конь превыше всего! – уже издалека, заглушаемый громом копыт, донёсся голос побратима.

– Здрав буди, Ромуальд, – нерадостно сказал сотник, оставаясь в седле. – Что ты грустен? Твоя деревня свободна. И род не прервётся, как я слышал… Внук здоров?

– Здоров… телом, – тихо ответил старик. – Кто ведает, что сталось с его душой?! А впрочем… Я к тебе по делу, сотник Ярослав!

– Догадываюсь, – кивнул тот. – А это – выборные от жителей?

– Да… от жителей! – трудно ответил Ромуальд. – По правде, я убеждал их, что ты не можешь… они не хотят и слушать. Пойми их, они натерпелись такого, что и врагу пожелать не хочется! Даже тем, кто это сотворил!

– Я видел, – кивнул Ярослав. – Ненависть глубоко укоренилась в их душах, благо что и пищи для неё довольно. Они хотят, чтобы мы отомстили за них? Скажи – отомстим. Уже скоро!

– Я – Лаора, жена… вдова Торстона Коротышки. У меня были две дочери, три внука и внучка. Они все – мертвы. Их убили не базиликанцы, те лишь грабили и насиловали, их убили наши соседи из Рыжих Камней. И твоих людей ранили рыжекаменские. Отомсти! Убей их! Убей их всех и сожги деревню!

– Постой, я не могу, – растерянно пробормотал Ярослав, смятый этим натиском в один миг. – Это – торингская деревня, она во власти вашего императора и лишь он может…

– Я – Бирута, вдова Ликина Меткого, – молодой легче далось прозвание вдовой. – Мой муж погиб в начале боя, его подняли на копья. Мой ребёнок никогда уже не родится – я выкинула после того, как меня изнасиловали. Он молит тебя о мщении, гардар! А если тебе мало нашей мольбы, мы заплатим… У нас мало что осталось… Почти ничего. Кроме нас. Мы заплатим собой. Вы ведь воины, вам нужны женщины!

Её глаза наверное когда-то были красивы: огромные, похожие на озёра голубые глаза, укрытые под длинными ресницами. Сейчас в них ярым пламенем полыхало безумие. И оно лишь ярче разгорелось, когда Бирута лихорадочно начала срывать с себя те лохмотья, что были её одеждой. Обнажилось порядком исхудавшее, но когда-то крепкое и сочное тело, грудь же и сейчас была полна и красива. Только в синяках и ссадинах…

Видимо, Ярослав, а может и кто-то из десятников за его спиной слишком откровенно зацепился взглядом за один из этих синяков. Бирута не смутилась, но улыбнулась:

– Я грязная для тебя, воин?… Я отмоюсь, клянусь! Мы будем чистые, как в первую брачную ночь. Мы все готовы заплатить. За смерть! Сначала – сожгите Рыжие Камни, убейте там всех. Потом – берите нас. И делайте, что хотите! Ну, что же вы, воины?!

Ярослав резко обернулся в седле, цепким взором поймал лица воинов… Нет, он не зря более года, с тех пор, как стал сотником, лично подбирал каждого дружинника. Ни один не ухмылялся, а похоть, если и была – загнал куда поглубже. Зато ярости хватало. Кто-то уже требовал идти на эту деревню. Их – сотня, они и впрямь сотрут её с лица земли!

– Прости, краса, – тихо сказал он, заворачивая коня. – Не могу! Мы не можем жечь торингскую деревню, наш князь скарает нас всех за глотки! Прости…

– Хорошо, вам не нужны мы! – отчаянно выкрикнула доселе молчавшая старшая, Лаора. – Но золото, золото вам нужно? Мы отдаём себя вам в рабство! Вы можете нас продать и получить много денег. Мы – здоровые, крепкие, можем иметь здоровых детей… Ну же, соглашайтесь! Мы прямо сейчас подпишем всё, что требуется! Отомстите же за нас!