– Как ты? – спросил Юнас.

– Сегодня в первый раз встречалась с психотерапевтом. Занятно…

– Бедный терапевт.

Ванесса презрительно усмехнулась, хоть и понимала, что Юнас шутит.

– Это не терапевт, а пародия на терапевта – роговые очки и занятия африканскими танцами. Да, да, я спросила. Такие, как она, в семидесятых оккупировали спортзалы в чем мать родила.

Юнас улыбнулся.

– А ты разве этого не делала?

– Думай, что говоришь. Я родилась в 1975-м. Хотя, конечно, в начале девяностых была крайне левой, собиралась стать врачом и освободить Южную Африку от американского империализма. Честно говоря, делала я все это скорее из желания насолить отцу, чем из любви к бедным крестьянам и шахтерам.

– Ладно, пусть так, но я не думаю, что это так уж опасно – я имею в виду терапию, – сказал Юнас и откашлялся. – Наоборот, она может тебе помочь. У тебя был непростой период в жизни. Как бы ты ни относилась к разводу, это большая перемена. Я, кстати, тоже ходил к психотерапевту.

– Ты тоже? – переспросила Ванесса удивленно.

Юнас уже собрался было ответить, но умолк, когда официант подошел за заказом. Ванесса заказала ригатони с курицей, а Юнас выбрал фрикадельки из телятины. За окном возвышался кирпичный фасад здания гимназии «Норра Реал».

– А ты знаешь, что среди выпускников этой гимназии больше лауреатов Нобелевской премии, чем среди выпускников любого другого учебного заведения в целом мире? – спросила Ванесса, когда официант отошел.

– Откуда ты это знаешь?

– Мой дорогой папаша ее окончил. Каждый раз, когда мы проезжали мимо этого дерьма, он рассказывал одно и то же. Так ты то же ходил на терапию?

– Мало того, я ходил на парную терапию.

Ванесса скривилась.

– Не надо так пугаться, – Юнас рассмеялся. – Это после рождения Винсента, нашего первенца. Мне было непросто. Карин считала, что я отношусь к обязанностям отца слишком легкомысленно. Сейчас я думаю, что она была права. Дело зашло так далеко, что мы даже разошлись на какое-то время. Благодаря терапии мы вновь обрели друг друга.

Юнаса сложно было назвать мачо, но каждое утро он проводил час в спортзале, и Ванесса знала, что в молодости он увлекался боевыми единоборствами. Несмотря на мягкость и дружелюбие, было в его характере что-то резкое, угловатое. Ванессе трудно было представить его в кабинете психолога, да еще вместе с женой. За время совместной работы с Юнасом она несколько раз фантазировала о сексе с ним. Она знала, что такие фантазии приходят в голову не ей одной. Трудно было не заметить, как женщины реагируют на его присутствие. Но, вероятно, Ванесса была не той женщиной, с которой он захотел бы изменить жене. Отчасти потому, что не был похож на «ходока», но прежде всего он не хотел усложнять свою жизнь связью с шефом.

– Ты смотри. Я бы никогда не подумала.

– Но это правда, – сказал Юнас и обмакнул кусочек хлеба в оливковое масло на столе. – Твой контакт рассказал что-нибудь стоящее?

– Похитили одного банкира. Насколько я понимаю, об этом никто не заявлял.

– Как зовут банкира?

– Оскар Петерсен.

– Никогда не слышал эту фамилию. Информация надежная?

– Это сведения от моего лучшего информатора.

Соседний с Колонией Рейн поселок Санта-Клара лежал в долине у подножия Анд, и в нем проживало чуть больше двух сотен жителей. Почти все они так или иначе работали на Карлоса Шиллингера и на других немцев. За окном машины виднелись пасущиеся в высокой зеленой траве коровы. Горные вершины мрачными великанами нависли над поселком и полями.

Не доезжая километра до Санта-Клары, Хуан нажал на тормоза. Пара коров, проломив ограду, паслась на обочине дороги. Перед самым носом у машины какой-то мужчина, соскочив с лошади, присел на корточки у сломанной изгороди.