Капитан ткнул водителя в плечо и приказал прибавить скорость.

Деревня встретила машины не привычным испуганным безмолвием, а глухим рокотом барабанов. Джипы сбавили ход, покатились по улице, поднимая облака пыли. Бойцы равнодушно смотрели на тощих некормленых детей с вздувшимися от голода животами, сидящих на корточках рядом с унылыми лачугами. Их не интересовало, что именно командиру понадобилось в этом богами забытом месте, всем было плевать. Зато они прекрасно знали, что пуля в голову любому из селян быстро обеспечит их продуктами, водой и вообще всем, что душе угодно. Ради этого, в основном, они и примкнули к банде, одной из многих банд, гордо именовавших себя армиями.

Водитель замыкающего джипа решил проявить инициативу и притормозил.

Бандиты привычно полезли было через борта, рассчитывая сразу раздобыть необходимое, но резкий окрик капитана, машина которого тоже встала, остановил их. Джамбо молча ткнул пальцем в кузов, и все быстро заняли свои места. Авторитет у командира был абсолютным.

Джипы тронулись и подъехали к маленькой площади в центре деревни. Джамбо хлопнул водителя по плечу. Когда машина остановилась, капитан осмотрелся и замер от удивления. Этого зрелища он не видел в здешних краях уже очень, очень давно…

Барабаны надрывались.

Барабанщики тряслись в такт ритму, блестели белки их закатившихся глаз, губы были окаймлены полоской засохшей пены, руки мелькали с ошеломляющей быстротой. А в кругу барабанщиков в бешеной пляске сошлось, похоже, все взрослое население деревни.

Краем глаза капитан увидел, что его люди остановились рядом. Завороженный зрелищем, он не заметил, как они покинули машины.

Танцоры неистовствовали. На глазах у бандитов то один, то другой из них падал на землю в трансе, трясясь, словно в лихорадке. Остальные не обращали внимания, размахивая руками и топая ногами. Раздался вопль, и один из упавших танцоров вдруг вздернул ладони к лицу. Судорожное движение пальцев – и из глазниц брызнула кровь. Джамбо поморщился, заметив, что некоторые бойцы потянулись к амулетам, защищающим от духов.

Его целью была священная хижина, рядом с которой и происходило все действо. Вытащив из кобуры «Дезерт Игл»[6], Джамбо направился к ней.

– Прекратить это, – бросил он через плечо, пинками расшвыривая беснующихся людей.

Отодвинув циновку, прикрывающую вход, капитан словно попал в другой мир. Несмотря на тонкие стены хижины, шум с улицы совсем не был слышен, неестественная ватная тишина оглушила, заложила уши. Джамбо остановился, давая глазам привыкнуть к полумраку после яркого солнца.

Хижина была пуста и выглядела убого. Через щели на крыше пробивались толстые косые лучи света, отчего казалось, будто крышу подпирают световые колонны. Центральный священный столб был, как и положено, выкрашен в белый цвет. Его окружал круг из священной же маисовой муки. В центре, у столба, но не прислоняясь к нему, сидел жрец.

Джамбо посмотрел на него и медленно поднял пистолет, целясь жрецу в лоб. Сморщенный, как сушеное яблоко, седой старик, трясся, словно от электрического тока, глаза его закатились так, что были видны только белки. Джамбо повел плечами. Ему было немного не по себе. Жрец вдруг резко взмахнул руками, отчего капитан едва не спустил курок, и в его ладонях непостижимым образом появился черный петух. Джамбо широко раскрыл глаза. Вот это фокус! Выкрикивая что-то нечленораздельное, старик взмахнул петухом влево-вправо, поднял его к небу, опустил к земле. Широко раскрыв глаза, капитан недоверчиво смотрел на рассыпанное перед жрецом зерно. Мгновение назад его еще не было. Жрец поставил петуха на зерно. Джамбо смутно припомнил, что вроде бы в процессе предсказания, которое, судя по всему, совершал жрец, многое зависело от того, будет ли птица клевать угощение. Он уставился на петуха, отчего-то затаив дыхание. Петух с безразличным видом прошелся по зерну и начал копаться в земляном полу хижины. Жрец вздохнул. Медленно закрыл глаза и посмотрел на капитана уже нормальным взглядом.