– Как бы ты ни поступила, меня это не удивит, – откликнулся Финн.

Энна шутливо толкнула его в плечо. Финн пошатнулся и еле устоял на ногах, но Энна заподозрила, что он притворяется, чтобы она почувствовала себя сильной.

– И что ты собираешься делать?

– С Лейфером? Дам ему подзатыльник и послушаю, как гудит его пустая голова.

– Нет, я о тебе.

Энна помолчала.

– Я не знаю, Финн. Но я должна что-то сделать. – Она согнула руку, наблюдая, как напрягаются сухожилия. – Я словно тоскую по чему-то, может быть по Изи и тем дням в городе… Работать скотницей было тяжело, но мне нравилось коротать зимние вечера и дождливые дни в общем зале вместе с Изи, Рейзо и остальными рожденными в Лесу, играть в разные игры, слушать сказки, смотреть на огонь… – Энна улыбнулась. – А потом столько всего случилось, и мы помогали Изи спрятаться от негодяев, пытавшихся ее убить, и она вышла замуж за принца… Вот была свадьба, а? Ты в нарядной одежде, с копьем в руках, ну и все такое. А помнишь, как в один из тех вечеров во дворце, когда ты нас навещал, Изи устроила пикник на полу в тронном зале и пригласила всех скотников?

Финн кивнул:

– Тогда я думал, что мог бы остаться там навсегда, и еще я думал, что ты никогда не уедешь.

– Я тоже так думала. – Энна прекратила месить тесто и стала наблюдать за тем, как оно поднимается. – Но потом… не знаю… я почувствовала себя чужой, как будто я там просто гостья, понимаешь? Все эти придворные, и фрейлины, и стражи, и все прочее… Мне стало казаться, что Изи больше не нуждается во мне.

– Но домой ты вернулась из-за мамы, – сказал Финн.

– Да, конечно, – кивнула Энна. – И я осталась здесь, потому что была нужна Лейферу. Но в последнее время… похоже, ему ничего не нужно, кроме хорошего подзатыльника.

– Я буду скучать по тебе, Энна, если ты покинешь Лес… если я не смогу видеть тебя часто.

– Что ж, спасибо за это.

Энна вдруг осознала, сколько раз они вот так стояли рядом, перебрасываясь словами, и она высказывала все, что было у нее на уме, а Финн слушал. Она подумала, что, пожалуй, он знает о ее мыслях больше, чем кто-либо другой. Энна повернулась, чтобы посмотреть на Финна. Он заметил это и отвел взгляд.

– Ох, до чего же ты терпеливый человек, Финн! – сказала она. – Хотелось бы мне походить на тебя.

Финн покачал головой:

– Не нужно. Достаточно и того, что терпелив один из нас.

Энна не стала спорить. Похоже, с точки зрения Финна, все обстояло как надо.

Они работали вместе, пока в доме не стало чисто и хлеб не испекся, а потом уселись во дворе и стали ждать наступления ночи. Тени деревьев постепенно сливались, пока не превратились в единую непроглядную тьму, которую нарушали лишь бледные пятна лунного света. Треск еловой шишки под чьей-то ногой заставил Энну вздрогнуть и выпрямиться. Из лесной черноты появился Лейфер.

– Ах, это ты, – выдохнула Энна, снова откидываясь на спинку стула.

Лейфер подошел к сестре сзади и прижался лбом к ее макушке.

– Извини, – сказал он.

– Впервые за много дней слышу от тебя что-то стоящее. – Энна понадеялась, что брат наконец-то пришел в себя, и ласково дернула его за волосы. – Поздоровайся с Финном.

– Привет, Финн. Я тебя почти не вижу. Такая темень!

Лейфер отошел к яме, в которой разводили огонь во дворе, и повернулся спиной к сестре. Энна увидела оранжевую вспышку, и в яме тут же вспыхнул огонь. Лейфер с улыбкой обернулся к сестре, освещенный оранжевым пламенем.

– Как это ты… Очень уж быстро разгорелось, – сказала Энна. – Что ты туда бросил, кроме дров?

Лейфер оставил ее вопрос без внимания.

– Финн, я рад, что ты здесь. Я как раз думал, что мне нужно поговорить с кем-нибудь вроде меня самого, лесным жителем до мозга костей, с тем, кто никогда не убегал в город.