А змей набрал высоту и отправился прочь от Берграда. Все это очень походило на похищение, но Василиса не хотела об этом думать, ведь это она сама сорвалась с крыши, никто ее не гнал наверх и не подталкивал. Хотя, если вдуматься, какое-то знамение судьбы во всем этом было.

И только когда обледеневшие пальцы сами стали разгибаться, только тогда княжна подала голос:

– Я замерзла.

– Обогреть я тебя не смогу. – усмехнулся дракон. – Сердце у меня ледяное, дыхание вонючее, мысли – злобные. А для страстных поцелуев у меня припасены клыки с ядом. Так что извиняйте, ухажер из меня не получился.

– Я, правда, замерзла. – всхлипнула Василиса.

– Ох уж мне эти принцессы. – проворчал дракон. – Не чета вашим бабам. Жила тут у меня одна из ваших женщин, пряталась от иноплеменников. Люди, как всегда, не поделили между собой землю, золото и женщин, и устроили ночную резню. А она сбежала, спасая маленького ребенка. Так она утром вскочит, барашка мне зажарит, ребенка покормит, и целый день что-то варит, стирает, с ребенком улюлюкает. Суета, конечно, но эта женщина вызвала во мне удивление. Она могла украсть часть моего золота и выкупить себе право свободно жить где угодно, но она ничего не взяла. Выждала, пока бесчинства в ее деревне кончатся, и вернулась к людям. А вы, господские дочки, изнеженные и глупые куклы! Ни рукоделий не знаете, ни поварского искусства. Бесполезные вы в хозяйстве. Только языками трепать горазды.

Василиса покрылась гусиной кожей. Зубы ее стучали от холода. Ей уже не хотелось препираться с поганым змеем, и она промолчала.

Дракон выждал какое-то время, но, не услышав ехидных реплик, оглянулся.

Василиса сжалась в комок и тряслась от холода, кусая до крови губы.

– Вот ведь. – сказал змей и резко снизил высоту.

Яга сидела напротив Ильи и с любовью разглядывала спящего внука. Лицо старухи в это время прояснилось, в морщинках возле глаз появились сострадание. На миг Яге вдруг показалось, что это не сама она призвала внука, а кто-то более могущественный направил ее волю в нужное русло. Уж не возложили ли боги на Илью какую особую миссию?

Бац! – Илья стукнулся лбом о стол и проснулся. Это Йог неожиданно остановился и шагнул в заснеженный колок, подальше от реки, от дороги и от моста.

Илья несколько мгновений тупо смотрел на бабку, а потом отвернулся к окну. Там, в свете полной луны, бревенчатый сосновый мост излучал мрачное багровое сияние, поднявшееся над рекой, точно ночная колдовская радуга. Илье это жутко не понравилось.

Но неприятности никогда не приходят поодиночке. Вдруг, словно из-под земли, появились три всадника. Они были молоды, не смотря на то, что двое из них успели отрастить внушительные бороды. К седлам незнакомцев были приторочены копья и круглые щиты, а по ногам их мягко бились мечи в добротных кожаных ножнах. На всадниках были тяжелые овечьи тулупы, поверх которых крепились наплечники, наколенники, налокотники, напоминающие скорее диковинные заплаты, нежели полноценные доспехи, зато начищенные медные нагрудники пускали тусклые лунные зайчики.

– Ну, братья, кажись, нашли мы это поганое место. – сказал тот, что был старше всех. – Все сходится: вон мост, а вон и изба на курьих ногах топчется.

– Вот именно. – подтвердил средний богатырь. – Волхв Зеродар настойчиво требовал, чтобы мы Ягу уважили: в гости зашли, челом ударили, совета испросили.

– А что, это – дело. – согласно кивнул головою младшенький, безбородый. – Куда спешить-то? Да и дракона пока не видать. Чего мерзнуть-то, и горячего похлебать не помешало бы.

И всадники повернули к избе.

– Ох, – тихо вздохнул дед Йог, – чует моя печка – не к добру это. Наш закон велит гостей принять, напоить, накормить, в баню сводить, так ведь они же сюда не пироги трескать явились.