В баре было полно народу: большинство, как и мы, праздновали успешно пройденную первую неделю, остальные были или постоянными посетителями, или только что вернувшимися с полёта астронавтами. Вечер обещал быть интересным.

Мы сидели за столом, ребята рассказывали смешные истории. Мы хохотали и болтали на самые разные темы. В какой-то момент я так увлёкся рассказом Камира, что не заметил, как мы остались вдвоём. Остальные разбрелись по залу.

Общаясь с Камиром, погружаешься в мир научных аппаратов и умных конструкций. Он специалист по машинам и механизмам. У него какое-то чутьё на поломки, он всегда знает, что и где сломалось. Умеет найти главное и отсечь второстепенное. Скромный и галантный, суровый и принципиальный. Любит классическую музыку, поэтому мы не удивляемся, когда из машинного отделения доносится Бах, Моцарт или Григ.

Я огляделся. Селестия общалась с какими-то бородатыми астронавтами, одного из них, кажется, зовут Кио, он из «пятой волны». Селестия – врач. Самый взрослый и опытный член команды. Её зачислили к нам в виде исключения, благодаря глубоким познаниям в медицине и прекрасному здоровью. Она внимательна ко всем членам экипажа, как будто внутри каждого из нас заключён целый мир.

Валенсия и Боливар стояли у бара и оживлённо беседовали с барменом. Мартин, Ясмина и Дарий танцевали. Остальных в темноте я не заметил. Я встал, предупредил Камира, что прогуляюсь, и пошёл вглубь зала. Пройдя немного, увидел, как Тристана толкает в грудь какой-то здоровенный астромеханик. Я понял это по его форме, серого цвета с нашивками в виде планет. Не прошло и нескольких секунд, как образовалась потасовка, в которую вовлеклись рядом стоявшие. Я подбежал и как мог громко крикнул:

– Метеоритная атака. Всем в убежище!

Конечно, никакой опасности не было, но человеческая раса, выросшая в постоянном страхе от внешней угрозы, с которой не договориться и не справиться, моментально среагировала. Все разбежались. Конечно, через пару минут они поняли, что это была неправда, но было уже поздно: мы с Тристаном уже сидели за своим столом, и было глупо подходить к нам.

– Что произошло между тобой и здоровяком? – спросил я его.

Он ухмыльнулся и ответил: «Это давняя история. Мы с ним вместе летали на Ниме и Нуме, он был вторым капитаном. Во время последнего полёта он дважды нарушил Устав, и я сообщил об этом руководству. Резонанс от этого решения я теперь периодически ощущаю на своём теле, когда встречаю Берта».

И после своего короткого рассказа замолчал. Я не стал дальше расспрашивать, понимал, что почти все живущие в астрогороде не совсем «обычные» люди. Мы все добровольно отказались от семьи, друзей, любви. Подписали контракт с Правительством, в котором говорится, что полностью принадлежим им и вся наша дальнейшая жизнь теперь подчинена Правилам, Кодексам и Уставам космополитов. Нам оставили только мужество идти по выбранному пути, осознавая собственную обречённость…

К нам за стол стали «возвращаться» остальные члены экипажа. В итоге вечер завершился обсуждениями предстоящего полёта, опасениями и сомнениями, как нам всем пережить вторую неделю подготовки. Разошлись мы поздно. По пути в кампус у нас с Дарием состоялся разговор.

Он «видящий», наполовину андроид, наполовину человек. Особый вид человекоандроидов, обладающих способностями предвидеть события. Самые одарённые из них могут чувствовать и предугадывать будущее за несколько лет до происшествия. Дарий обладает даром предвидеть события за несколько месяцев, что тоже очень неплохо. И что в нём особенно ценно, он может детально описать возможный исход. Капитан не принимает ни одного важного решения, не посоветовавшись с ним. Мы же его сторонимся, потому что он нам как-то сказал, что «видит» одни противоречия и несовершенства в каждом из нас.