Я предложил команде начать поиски членов первой экспедиции в районе горных цепей, которые мы видели с корабля при приземлении. Теория, когда-то прочитанная в одной книге, должна была сработать. Идея состояла в том, что начинать разведку нужно с самого неподходящего места, а горы как раз и есть то место. Мало растительности, соответственно пищи и воды, сложность в передвижении, а возможные пещеры сулят опасных «гостей».

Карма возразила:

– Я не согласна с этой нелепой идеей. Она не рабочая. Это моя зона ответственности, значит, будем действовать по правилам. Отправляемся на место, где они высадились. Там определим их последующее передвижение. Координаты я получила.

Шасо процитировал Горация:

– Желание избежать ошибки вовлекает в другую.

На Карму высказывание произвело нужное впечатление, и она хоть и с трудом, но согласилась следовать моему плану. Ведь прошло около четырнадцати лет, и, где они сейчас могут находиться, нам неизвестно.

Вылазка. День первый

Первое, на что мы обратили внимание, когда пустились с корабля, – это буйство красок. Такое разнообразие цветовой гаммы я никогда и нигде не встречал. Человеческий глаз может различить около 150 оттенков синего или, например, зелёного. Глаз профессионала – 10—15 тысяч цветов. Мы же увидели миллионы оттенков, некоторые из которых были едва различимы для человеческого глаза.

Ясмина пошутила:

– Ребята, мы прозрели.

Потом нас окружили чудные запахи. Первым ударил в нос анис, который растворился в кориандрово-укропном «тумане»; когда «туман» немного рассеялся, на первый план скромно вышел майоран и исчез, уступив место розмарину и мяте. Растения планеты были причудливо-вычурные, как на картинках древних художников, рисовавших сказочные сюжеты.

Мы выдвинулись в сторону предполагаемого экватора, с трудом сохраняя самообладание. Единственное, что настораживало, – это отсутствие звуков планеты, точнее, они были, но такие тихие, что приходилось вслушиваться, чтобы хоть что-то услышать. От этого было немного не по себе, зато глаза и ноздри поддались соблазнам и упивались разнообразием ощущений.

Планета была примерно в два раза меньше Земли. Я ожидал от неё некоторое постоянство окружающего ландшафта, но мои предположения не подтвердились, наш путь лежал через леса, лесостепи, степи, пустыни, которые чередовались между собой. Через семь часов мы оказались в местности с густой и высокой растительностью. Валенсия выглядела уставшей, и я решил сделать остановку. Она села отдохнуть, на её лбу блестели капли пота. «Надеюсь, Валенсия не подхватила какую-то местную инфекцию», – подумал я.

В отчёте ничего не было сказано про вирусы и бактерии, обитающие здесь, и их опасность для человека. Карма начала осмотр местности. Я с остальными рассматривал растительность, которая нас окружала.

Неожиданно Ясмина вскрикнула:

– Ребята, вы только посмотрите! Во всём: листьях, цветах, стеблях и других формах – отсутствует симметрия или какая-то похожесть. И за время пути мы не встретили ни одного растения, похожего на другое. Можно, конечно, прибегнуть к классификации Линнея и попробовать их как-то систематизировать по классам и видам, но, думаю, даже сам Линней с этим не справился бы.

Действительно, каждое дерево, кустарник или трава отличались друг от друга. Даже это деление на дерево, кустарник или траву было условно. Думаю, это мой разум прибегнул к доступным характеристикам и таким образом пытался систематизировать увиденное. Шасо перестал снимать всё на видеокамеру, и он просто стоял, держа фотоаппарат перед собой. Мы с Ясминой продолжали брать пробы почвы, воды и периодически делать замеры воздуха.