Обед был на месте, питались консервами, соками, печеньем. Конечно, были случаи употребления спиртного, так как уследить за всеми было невозможно. Обнаружив выпивших солдат, командир части подполковник Н. В. Цицилин потребовал усилить контроль за употребившими спиртное. Наутро с ними беседовали и снова везли на работу. Рабочих рук не хватало, люди трудились с мокрыми ногами, просушить обувь в местах обогрева не всегда получалось.

Командир части решил, что, если выехать с командой на вывоз товаров, он сможет понять, как избежать фактов пьянства. Он прибыл, стал наблюдать. Наступило время обеда. Каждый солдат взял то, что хотел на обед: консервы, печень, колбасы. Командир ходил и спрашивал: «Как дела?». Солдаты отвечали: «Хорошо». В конце обеда личный состав открывал соки, варенье. В завершение рабочего дня командир обнаружил нескольких человек с запахом спиртного. Он сел рядом с ними и, не ругая, спросил, как они обманули его, на что получил четкий ответ: открывая соки, вливали туда водку или вино, размешивали ложкой и выпивали на глазах командира. Вечером на совещании командир части объявил решение разрешить принимать «наркомовские 100 грамм», но под контролем офицеров или старшин команд.

Работа во главе третьей команды была самой неприятной и опасной. Эту команду между собой мы называли «похоронной». В нее входили семь-восемь человек, два самосвала, автокран. Работы по вывозу павших животных проводились совместно с представителями санэпидемстанции, в спецодежде. На команду выделялось до двух литров чистого медицинского спирта. Им мы обрабатывали руки, протирали лицо перед каждым приемом пищи. Спирт разливали по фляжкам. Иногда он оставался, и мы приносили его домой, где хранили на складе для особых случаев. За сутки вывозили до трех десятков животных – коров, коз, собак на скотомогильник, где их трактором закапывали. Техника обрабатывалась химикатами, спецраствором, личный состав подвергался обработке спиртом.

Команда по берегоукреплению работала в две смены. Она наполняла песком мешки и укладывала их. На берегу реки было холодно. Для обогрева личного состава использовались палатки с маленькими газовыми плитами. Там можно было из армейских термосов попить чай с печеньем, обогреться. Иногда разрешали выпить вина под контролем офицеров.

Ночью поселок охранялся патрулями с фонарями. Патруль не раз ловил мародеров, приезжавших на личном транспорте из Нукуса и прилегающих поселков. Особо охранялся банк. Из разрушенного здания мы переместили его в помещение военкомата и там наладили работу. Через неделю были открыты несколько торговых точек, заработал банк. Жизнь в поселке восстанавливалась. За двадцать дней основные работы были завершены, о чем командир доложил по радио в штаб дивизии. Получив положительный ответ, покинуть район ЧС нам помешала местная партийная элита, которая обратилась с просьбами к Первому секретарю ЦК КПСС Узбекистана Рашидову, и нас оставили. Командир части с разрешения командира дивизии решил покинуть район скрытно, ночью. Была проведена соответствующая работа с личным составом, имущество загружали ночью. Очень достойно повел себя командир части. Он приказал провести общее построение личного состава с вещами по категориям: офицеры, сверхсрочники, срочники. Выложил из своего чемоданчика все содержимое и приказал сделать то же самое офицерам. Обнаружив у подчиненных модные рубашки, женскую обувь и другие вещи, приказал отнести их в центр построения, и по общему согласию все было уничтожено огнем. Так личным примером он показал, что надо всегда быть честным перед собой и подчиненными.