— Спасибо, — Шилора тоже не стал обострять и просто кивнул.

На всякий случай Джоук проверил, как со снабжением у аналитиков и мозгоправов, потом связался со столовой.

— Мы с доктором Шиллером пытаемся понять, как обезопасить приготовление пищи, и нужны ли вообще такие меры, — устало сказала ему начальник поварского цеха. — Все, что мы можем сейчас предложить — выдать адаптантам сухпаек через двадцать минут.

— И аналитикам тоже, если у них будет в этом потребность, — добавил Джоук.

Менталистов, к счастью, Юмус сумел убедить лечь отдохнуть. Это не значило, что про них можно вообще забыть, но на час-другой можно оставить под присмотром только Юмуса. Уиллиса в бессознательном состоянии доставили в Больничное крыло — в попытках “прочистить уши” он сам себя отправил в нокаут. Шиллер доложил, что главу менталистов “положили на вязки”, иными словами, фиксировали в кровати, чтобы, придя в себя, он не вернулся к самовредительству.

— Это какой-то кошмар, Джоук, — сказал ему Юмус, держась за виски, но он ничем не мог ему помочь.

“Совещание через десять минут. Явка обязательна”, — напомнил секретарь.

Джоук, конечно, помнил и сам, но все равно оповещение было не лишним. Он связался с Шилорой, сообщил ему, когда стоит ждать пайков, и поспешил обратно в свой кабинет.

Едва только ожили экраны, транслирующие изображения с камер в кабинетах остальных участников, Джоук понял, что дело — дрянь. И что кошмар, творящийся у менталистов, — наименьшая из проблем. Лица всех без исключения были напряженные, под глазами залегли мешки. Себастьян был в своем кабинете в Офицерате, но без привычного всем халата, — видимо, не успел переодеться с дороги. За спиной Гродески-старшего был не привычный по выпускам новостей кабинет на сто восьмом этаже здания Биокорпорации, а пустая стена, и Джоук предположил, что он находится дома.

Юмус, которого тоже привлекли к участию, вышел в эфир из кабинета Уиллиса: стоило ему отойти от роя дальше, чем на пятьдесят метров, безумие начиналось снова.

— Предлагаю начать со сводки событий, а уже потом перейти к вопросам и теориям, — Блейн “встал” на руководящую позицию, как когда-то давно вел еженедельные планерки. Возражающих не было. — Генри, ты первый. Дерек, потом твоя очередь.

Под расстегнутый воротничок его рубашки убегала прозрачная трубка от капельницы — Блейн был в форсаже и получал углеводы через порт.

— Мне пока нечего добавить, — покачал Шиллер головой. — Кроме того, что в медблок поступило еще три офицера: менталист в лице офицера Яна Уиллиса, из-за чего весь отдел потерял работоспособность, координатор группы Тибериуса аналитик Киллиан Монро и адаптант А2 из той же группы Крис Гемпшир.

— Как?! — вырвалось у Чесса.

Шиллер покосился на него и со вздохом потер переносицу.

— Поступил десять минут назад, — пояснил он. — В сознании, но с полностью заблокированными способностями.

— А Киллиан? — спросил Блейн. — Он пришел в себя?

— Да, пришел, — Шиллер кивнул. — Обморок был вызван дезориентацией от резкой потери магических способностей. Думаю, с Тибериусом случилось то же самое. Но в случае Киллиана не была затронута физиология, тогда как Тибериус постоянно напрягал все клетки тела до такой степени, что они рвались, умирали и обновлялись с такой скоростью, что эти процессы не были заметны нервной системе. Соответственно, в момент “отключения” магии очень много клеток было повреждено и не успело регенерировать.

— В целом по стране уже несколько сотен случаев, — вступил в беседу Кот. — Точные данные есть, но я не думаю, что так важно знать цифру, потому что она постоянно растет. Подавляющее большинство пострадавших — адаптанты, их без малого три сотни. Состояние варьируется от просто жалоб на исчезновение магии до тяжелых обмороков и признаков истощения организма. Аналитики жалоб на самочувствие не предъявляли, менталистов среди госпитализированных нет.