У ротного старшины получил что нужно, он комендантскую роту и всех офицеров штаба дивизии обслуживал. То есть, если что, шли к нему. Форма у меня в порядке, даже в крови не испачкана, хотя в бою за первую линию окопов чего только не было, до рукопашной доходило. Вляпаться легко. Поэтому я просто сменил погоны, сдал рядового, надел полевые офицерские, сам закрепив звездочки. Готовых погон не было. Также разместил другие награды рядом с орденом, что сегодня получил. Надел гимнастерку, заметно тяжелее стала, сдал ремень с подсумками, карабин, патроны. Мне выдали офицерский ремень с кобурой, пистолет ТТ в консервационной смазке, пятьдесят патронов. Я оружие тут же почистил и зарядил. Уточнил по пистолетам-пулеметам в наличии и получил ППС, с подсумками запасных магазинов. К нему еще три сотни патронов. Шинель сдал, получил офицерскую, пришлось и тут погоны крепить. Ну и дальше. Пилотку оставил, хотя фуражку выдали, пока убрал ее в хранилище, а вот планшетку и все что положено по довольствию получил, благо все было в наличии. Старшина на двух грузовиках перевозил имущество, за которое отвечал. Меня уже устроили в землянке, та еще сырая, недавно вырыли, но нары были, обустроился, вещи разложил, и в штаб. Пока время есть, можно начать работать, заодно комдива перехватил, тот к машине шел, один из полков собрался посетить, я пообщался с ним. Сообщил, что мне нужно пять дней свободных, пусть оформят командировку в тыл, по какой-нибудь левой причине, а я отработаю потом их. Тот пять дней категорически не желал давать, но подумав, дал трое суток. Так что я получил чистую топографическую карту, машину, это была «полуторка» с пожилым сержантом за рулем, в кузове двое бойцов для охраны, автоматчики из комендантской роты, и вот стал объезжать позиции дивизии. В принципе, я охватывал их «Глазом», но некоторые лучше поближе посетить. Так что к наступлению темноты, когда мы вернулись, некогда чистая карта имела множество обозначений, что я передал своему непосредственному командиру, а тот уже начальнику штаба. Там закипела работа. К немцам подошли резервы, о чем наши не знали, вот и поторопились нанести артиллерийский удар. У нашей дивизии имелся легкий пушечный полк, из двух дивизионов. Это «трехдюймовки», если кто не понял, и дивизион гаубиц в сто двадцать два миллиметра. Вот их и двинули, а в полночь по этим резервам нанесли удар. Я не видел, спал давно.

Неплохо вышло. Мы следующие два дня так и стояли, и с моей помощью наши артиллеристы и минометчики выбивали пушки и минометы противника. Наносили массированные удары по их местоположению. Немцы серьезные потери в расчетах и орудиях понесли, также наши били по штабам, выявленным складам и скоплениям резервов. Два дня, и все запасы снарядов подошли к концу, но мы серьезно ослабили противника против нас. Пока выполнялся заказ на пополнение снарядов, интенданты уже давно на склады отбыли, еще не вернулись, меня и отпустили в командировку. Я с облегчением отбыл. А на следующий день, как я снова погоны капитана надел, вернулся комиссар дивизии, что отсутствовал неделю. Тот со мной изучил ситуацию и насел, узнав, что я больше не комсомолец, да и в партии не состою. Тот вообще на это дело грозный, достойный, значит, будешь. Не хочешь – заставим. Вот и склонял меня вернуться под руку комсомола. А мне этого не надо, вот и отбивался. А тут, к счастью, командировка. Я до вечера штатно отработал, передал карту, уже сам наносил, и, получив командировочное удостоверение, все что полагается, отбыл. Вещи, понятное дело, не оставлял. А как стемнело, уже был недалеко от Буга, подкинули на попутной машине. Даже на ту сторону перешел, машина попутная в пробке стояла, а там на «мессере» полетел в тыл. Конева искать. А что, думаете, я забыл и буду ждать до конца войны? Да ничуть не бывало. Найду, и будет отвечать за то, что со мной произошло. Дело принципа.