От аэродрома поехали на виллу не через город, а в противоположном направлении, отдаляясь от него. Вилла находилась в 20 км от Кабула. Так началась наша служба в ХАДе Афганистана.

Шикарная двухэтажная вилла утопала в зелени. Высокий белый забор скрывал её этажи. Было видно только крышу и верхушки деревьев. Широкие черные ворота открывали часовые с винтовками М-16 наперевес. На территории в несколько гектаров был разбит парк и сад. Аккуратные аллейки между ухоженными клумбами были очень чистыми. Рядом с виллой находилось несколько одноэтажных зданий, в которых жила прислуга. Все здания – с плоскими крышами.

Нас разместили в гостинице, при входе в которую сидел дежурный в военной форме, вооруженный пистолетом. По обе стороны длинного коридора располагались комнаты на два человека. Внутри – две кровати с тумбочками, шкаф, стулья возле небольшого стола. В конце коридора – умывальник и туалет. Никого не было видно, поэтому мы не знали, кто ещё здесь живёт. Хабиб сказал:

– Располагайтесь в четвёртой и двенадцатой комнатах, чтобы жить друг против друга. Через полчаса вас пригласят на обед.

Я поселился с Серёгой. В комнате было прохладно от вентилятора. К неприхотливой армейской обстановке мы были привычны, удручала только жара, надо было привыкать. Пошли умыться с дороги. Вода в умывальнике теплая, значит, идёт из резервуара. После умывания телу стало легче, мы прилегли на кровати. Ровно через полчаса дежурный пригласил нас на обед. Столовая и кухня размещались в здании рядом с гостиницей. В обеденном зале, устланном коврами и уложенном подушками подле стен, стоял достархан – длинный стол на коротких ножках. Мы сели, скрестив ноги, как показывали на инструктаже, подложив под бок подушку. Вышел мальчик, поклонился, в руках он держал медный таз и кувшин с водой, на плече висело полотенце.

– Это слуга, зовут его Реза, он будет прислуживать вам во всём, – сказал Хабиб. – Живёт он в угловой комнате. Хочу предупредить, вход в эндерун – женскую половину дома, запрещён под страхом смерти. Законы Востока суровы и жестоки, нарушать их никому не позволено.

– Мы знаем об этом, проинструктированы по всем правилам.

– Вот и хорошо.

Хабиб щелкнул пальцами, Реза поставил таз и полил на руки. Хабиб вытер руки полотенцем и направил слугу к нам. Реза обошёл всех и удалился. Перед вкушением пищи Хабиб начал читать молитву, благодарность Аллаху. Мы смотрели на него и делали как он, держали руки ладонями к лицу. После окончания молитвы Хабиб подал знак рукой, чтобы разливали чай. По их обычаю, только выпив чашку, тут же Реза наливал снова. Полную чашку наливали нежеланному гостю, это был знак – выпить, подняться и уйти. Все эти мелочи жизни нам изложил Ицсхаков. Обычно за чаем велись спокойные, размеренные разговоры. Сейчас говорил Хабиб, а мы слушали.

– Я недавно стал военным и дорожу высоким доверием дженабе Тараки.

Удивительно, он называет президента как короля – ваша светлость. Ох, эта раболепская преданность Востока.

– Президент знает, что вы прилетели, он всё контролирует. Хочет скорее посмотреть на новейшие истребители, лидеры в мировой авиации.

Более совершенных машин на то время не было. Для Советского Союза было непросто отдать новейшие самолёты, которые только пошли в серийное производство и ещё не поступили в военно-воздушные силы. О продаже таких истребителей в другие страны не могло быть и речи. Но в Афганистан направили, исходя из сложившейся ситуации, поставив условие исключения угона. Ангары с МИГами усиленно охранялись. Тараки гордился, что в поездках его будут сопровождать такие истребители.