— Знаешь, персики поесть можно и на ходу, хотя потом придется отмываться. Или ты имеешь в виду что-то другое? — И улыбнулась, отдавая должное забавной ситуации. Именно забавной.

Что там властелин говорил про ментального мага какого-то уровня? Не помню, зато точно знаю: паучок будет носить мне персики и провожать до арки, но, пока я сама недвусмысленно не приглашу его к сближению, он ничего большего себе не позволит. Может, у пауков так принято?

Ррашшард между тем как-то сник и зафонил на всю округу смиренным огорчением:

— Ты тоже хочешь в воде, да?

— Нет, я не хочу в воде, — сдавленно хрюкнула и споткнулась. — Я вообще не хочу. Спасибо за персики, конечно, но тут такое дело... Ты знаешь, что такое моральные принципы?

— Да, — немного подумав, подтвердил паучок. — Но арргросс с тобой уже был! — Мне подарили радостную улыбку. — Не волнуйся, теперь можно.

— О как! — Я снова слегка озадачилась. — Это, конечно, здорово, что можно. Только у меня моральные принципы — не просто моральные принципы, а прямо звери какие-то! — Главное — теперь не рассмеяться. — И они мне говорят, что с двумя одновременно — нехорошо. Я с арргроссом вот буквально только что... а ты с русалкой. Кстати, она переживает и скучает.

— Устала, да? — Ррашшард наклонился и участливо заглянул мне в лицо. — Да, арргросс сильный самец! — выдано было с искренним восхищением. — А ОʼРению я завтра покормлю, не волнуйся.

— Во-первых, действительно устала. — Объясняться с пауком, преодолевая зевоту и спотыкаясь через шаг, было трудно, но возможно. — Во-вторых, не привыкла так часто менять мужчин. В-третьих, по-моему, ОʼРения скучает не только по кормежке, но и просто по тебе. Ты ей нравишься. А я никогда не беру чужого. — Надеюсь, он уловил то, что я имела в виду.

Не-а, не уловил. Мужик, скрипичный ключ ему… в лапы.

— Менять мужчин? — Смех у него был негромким и немного шуршащим, с легкими нотками приятного скрипа. — Ты не можешь поменять арргросса. Он — не твой мужчина, глупенькая. — Да-да, я оценила и добрую улыбку, и утешающие нотки в голосе, и ментальное сочувствие. — Не расстраивайся. Многие до тебя тоже так думали.

Ррашшард остановился и дернул брюшком так, что персики откатились вбок, чудом остановившись на самом краю, и опять словно приклеились.

— Садись, я довезу. Ты совсем устала.

— Он, конечно, не мой, — согласилась я, понимая, что смех пробивается даже сквозь усталость. — Но я-то его. И поэтому давай лучше не будем никуда торопиться. А тебе не влетит за то, что подвезешь? Аррграу — дама серьезная.

— Теперь нет, — заявил он уверенно. — Я не пойду в твою комнату. Только до двери.

— Тогда вези! — согласилась я и влезла на пушистое брюшко.

Но при этом старательно избегала его чувствительных коленок, которые с таким вкусом расписывала ОʼРения, и не пыталась сесть верхом. А то, кто его знает, воспримет еще как заигрывания… Я его и так, бедолагу, всего облапала по дороге. Вот он и обнадежился. Нет, надо ему о русалке напомнить, и пусть сливаются в счастливом экстазе.

— Кстати, насчет того, что повелитель не мой... Ты-то встречаешься с ОʼРенией, она не будет ревновать, что ты мне персики даришь и на спине катаешь?

— Я же арргерр, а не властелин. Зачем меня ревновать? — пожал он плечами. — Да и грау ОʼРения — русалка, у нас не может быть потомства.

— А что, ревновать можно только властелина? — поневоле заинтересовалась я. — У нас с тобой тоже вроде как не может, или я что-то путаю?

— Арргросс велик. Любая будет счастлива стать хозяйкой его гнезда, ведь его гнездо — весь мир! — Ого, как у него глаза-то загорелись. Истинный фанат властелина, надо же. А про русалку мимо ушей пропустил, поросенок.