Жаль, детям эта «покупательность» не соприродна. Им всё равно, какая погода на улице, и они предпочли бы как можно больше времени играть со сверстниками.

Но они здесь, и конечно, здесь тоже осваивают мир.

Ребёнок переживает состояние недовольства: мама ему чего-то не купила, а себе купила. Раздражение: родители что-то горячо обсуждают, а он не понимает. Растерянность: оттого, что он лишний, «путается под ногами», «лезет везде».

Одновременно он усваивает, сколь притягательно обладание и что за обладание чем-либо надо заплатить. Включает доступный ему арсенал средств: просить, обещать, плакать, ставить условия – так он получает первую порцию потребительской ненасытности.

Я прочла недавно об исследовании, проведённом с детьми в магазине. Среди множества вещей, разложенных перед ними, были и неинтересные, непонятные, ненужные. «Чего вы хотите?» – спрашивали семи-восьмилеток. Ответ «Хочу всё!» звучал чаще других.

«Магазинность» семейного воспитания стала очень заметна. Одна мама рассказывает другой: «Игрушку, которую мы покупаем дочке в «Макдоналдсе», сначала даём ей во временную собственность, а потом забираем. Чтобы получить её в вечную собственность, она должна хорошо себя вести три дня. Очень помогает».

Купля-продажа в воспитании приносит абсурдные плоды. Знакомая учительница повезла ребят на экскурсию в Эрмитаж, и мальчик, которому мама дала с собой немалые деньги, быстро побежал по залам, восклицая: «Ах, как уже хочется покупать, покупать!»

«Покупать!» А разве что-то ещё можно делать в этом мире? Какой смысл в предмете, если его нельзя завернуть и взять с собой?..

Мне подарили такую штучку, её из Америки привезли. Футлярчик, ремешок с застёжкой – очень напоминает собачий поводок и служит, согласно надписи, «для прогулок с малышом в магазине». Прикрепите его одной стороной к запястью мамочки, другой – к ребёнку и спокойно совершайте шопинг.

Променяйте ладошку ребёнка на возможность свободно осматривать товары. А он? Он пусть приобщается к этой наваленности предметов, к обстановке, где среди бананов – сваленные в кучу, не до конца распечатанные, полурассыпанные тома «Гарри Поттера» и что-то ещё, пока не поступившее в полное распоряжение человека.

…Нам давно обещают глобальное потепление, внушают мысль, что ничего постоянного нет. И в сознании людей что-то смещается: дом, семья, дети перестают быть прочной основой жизни. Влечёт супермаркет, где всегда тепло, многолюдно, празднично, где нам всегда рады и мы чувствуем себя уверенно. Были бы деньги. А дети – что?

– Татьяна Викторовна, я вас знаю как человека с тонким педагогическим слухом, что, по сути, мало отличается от художественного видения или чувства ритма. Обычно одарённость такого рода преследует даже в бытовых мелочах. Какие детали современного подросткового мира вас волнуют?

– Я то и дело ловлю себя на моментах педагогического слышания. Какое у детей сердцебиение – редкое, наполненное, учащённое? Но, пытаясь почувствовать состояние ребёнка, я всегда при этом ощущаю собственную взрослую ответственность за вмешательство в ритм его жизни.

Сегодня подростки окружены тысячами абсурдных советов, исходящих от взрослых. Чего стоит одна только реклама! А как характерна для родителей привычка общаться с детьми в приказном тоне и почему-то в прошедшем времени – «встала, оделась!» – некое повеление неизвестно кому и одновременно акт исполнения.

Наш разговор с ребёнком и жизнь рядом с ним происходит в некой отстранённой форме. Кто с кем общается? Особенно ранит слух риторический вопрос (будто бы оправданный): «Что делать (именно делать!) с современными подростками?». Здесь есть нюанс, выдающий явно рациональное отношение взрослого к ребёнку, какую-то ущербность, а не полноту любви. О том, «что делать с детьми», можно размышлять, только не вмещая в себя детей как некую этическую категорию.