– Вот что вам, бабам, надо? Как понять? – спросил Пётр Заразу.

Кошка в ответ тихо мяукнула, не отводя круглых пристальных глаз. Затем встала и не спеша направилась к своей миске, время от времени оглядываясь на хозяина.

– Хорошо хоть с тобой всё ясно, – усмехнулся Пётр и пошёл вслед за животным, без проблем поняв её нехитрое послание.

Хотя и с Ветой отгадка также проста, только верить в это не хочется. Он с такой надеждой шёл на праздник. Думал, что перед всеми пройдётся по улице с красивой ведуньей, покажет, что это его женщина. Чего им стесняться? Они, чай не дети. Она вдова, он – тоже одинок. Почему бы и не сойтись? Жить бирюком Петру надоело. С хозяйкой его дом сразу ожил бы.

Только его мечтам, похоже, не сбыться. Он-то думал, что это Вета к нему дочь послала, отвлёкся на девочку, а потом смотрит – Веты уже и нет. Пошёл даже её искать, но наткнулся на Лану, вырывающуюся из рук парня. Шуганул его, а потом решил присмотреть за девочкой, чтобы этот наглец её снова не обидел. Надеялся, что рядом с дочерью скоро появиться и мать. Но так и не дождался.

Вот уже несколько дней прошло с той жаркой страсти, что накрыла их тогда, но Вету он больше не видел. Похоже, она от него прячется. Видно, жалеет, что поддалась весеннему хмелю, что закружил голову, зажёг кровь. Сам-то он не жалел. Ничего лучше у него за последний год не случалась. Да не только за год… И дело не в страсти. За зиму Вета стала для него самым близким человеком, другом. А теперь думал, что и любушкой. Неужели обманулся? Как с погодой. Думал, что уже всё, весна, а сейчас за окном снова снег.

– Эй, хозяин! Можно войти? – знакомый девичий голос вырвал Петра из его мыслей.

– Нет, подожди. Я сам выйду. Негоже девице в дом к одинокому мужику одной заходить. Или ты не одна?

– Ой, да кто тут увидит.

– Да хоть Приблуда, вон, – пошутил Пётр, выходя на крыльцо, и кивнул в сторону пса, стоявшего за спиной гостьи. – Тебя мать прислала?

– Нет. Я сама. Мимо шла, решила заодно творог занести. Ты же говорил тогда, что твоя кошка его любит.

Пётр стоял и молча смотрел на Лану. Глядя прежде на неё через призму рассказов Веты, он считал её девочкой, а сейчас разглядел – перед ним юная, но уже взрослая девушка. А смотрит на него знакомыми материнскими глазами и вовсе как женщина.

– У тебя зола на щеке.

Лана потянулась к его лицу. Пётр перехватил руку.

– Я люблю твою мать.

Девушка растерянно протянула:

– Вот как… – и вдруг улыбнулась. – Понятно… А она об этом знает?

Тут уже смущённо промолчал Пётр.

– Тогда не трать время. Скажи ей. А то мама сейчас темнее этой тучи ходит. Я уж боялась, что снег скоро у нас по горнице мести будет. А творог и мёд всё равно возьми. Что же я зря несла что ли?

Лана сунула ему в руки корзинку и сбежала с крыльца.

Пётр пришёл, когда Вета его совсем не ждала. В доме кипела весенняя уборка. Они с Ланой расчищали углы, вынося накопившийся за зиму хлам. На носу у ведуньи красовалась сажа, а на волосах паутина. Всё это Вета заметила, бросив быстрый взгляд в зеркало, когда Лана крикнула из сеней:

– Мама, принимай гостя! Я пошла за водой.

Торопливые попытки привести себя в порядок ничего не дали. Грязь только размазалась. От этого Вета чувствовала себя вдвойне неловко и злилась на Петра.

– День добрый, хозяюшка!

– И тебе добра, Пётр! Каким ветром занесло на мой порог?

– Как же, госпожа ведунья. Ты говорила, что собираешься этой ночью идти в лес. Мы договорились, что я тебя охранять буду. Или забыла?

Говорил это всё Пётр спокойно, размеренно, будто ничего между ними не случалось, и жаркая страсть лишь приснилась ей. Вета поняла, что Пётр предлагает ей вернуться к тому, что было раньше – спокойной дружбе. Да, это лучше всего! Раз с любовью не вышло, так хотя бы сохранить то доверие и тепло, что сложились между ними.