Немного успокоившись, Ксюша выпила еще одну таблетку жаропонижающего и провалилась в сон.

К вечеру ей стало лучше. Она смогла привести себя в порядок и немного поесть. В этот момент раздался звонок в дверь. Посмотрев в «глазок», оторопела: на лестничной клетке стоял Егор. Один.

– Привет еще раз, – сказал он, когда она открыла дверь. – Все нормально. Всех встретил.

Прошел в квартиру, поставил на пол объемную спортивную сумку. Ксюша сразу узнала вещи матери. Поверх сумки положил сетку с мандаринами.

– Где они?

– В клинике. Я договорился, чтобы его положили заранее. Пусть будет под присмотром врачей. Твоя мама решила остаться с ним. Вещи привез.

Ксюша пораженно прислонилась к стене. От сердца мгновенно отлегло.

– Ты необыкновенный… Я не знаю, как тебя благодарить! – призналась она и порывисто обняла его. Так быстро и крепко, что чуть не задохнулась. Еще одно счастливое мгновение, которое отпечатается на сердце навсегда. Ох, если бы оно никогда не заканчивалось!

– Ты мне уже дала самое дорогое, Ксюша.

Он не убрал ее руки. Не оттолкнул. Только стиснул кулаки. Когда встретились взглядами, у нее по телу прошла дрожь. Даже показалось на миг, что где-то там, в сером омуте его глаз, прячется нежное чувство. Не удержалась, посмотрела на его губы, чуть приоткрытые, и до безумия захотелось почувствовать их вкус, почувствовать всего его. Но в мозгу застучало: «Нам нельзя, нельзя». Рядом с ним так хорошо, спокойно, и все же она должна… Должна себя пересилить.

Отстранившись, Ксюша сделала глубокий вздох. Пульс бешено стучал в ушах. Она сходит с ума. Боже, помоги… Избавь от этого искушения. Отвернулась, чтобы не показывать эмоций, а он спросил:

– Ты как? Получше тебе?

Спросил ровно, спокойно, но продолжая сжимать кулаки.

– Гораздо лучше, – тихо ответила.

– Что еще нужно? Может, какие-то лекарства?

«Лекарства от этих чувств нет», – чуть не выпалила она. Вместо этого сказала:

– Нет, все есть.

– Ну, ладно тогда. Я поехал.

Да, уезжай. Уезжай скорее, пока у нее еще есть силы бороться с этим наваждением. Пока она еще держится. И лучше, чтобы это было не взаимно. Потому что, если он чувствует то же, что и она, ни к чему хорошему это не приведет. Уж лучше пусть она одна мучается.

Однако Егор как будто не хотел уходить. Продолжал стоять, глядя на нее.

– Операция в четверг?

– Да.

– Парень молодцом держится. Справится.

– Надеюсь, – она вымученно улыбнулась. – Еще раз извини, что побеспокоила.

– Выздоравливай.

Обычные слова, но почему-то они произносили их полушепотом. Словно происходило что-то запретное, слишком интимное. Словно боялись выдать интонациями свои истинные чувства.

Он медленно повернулся к двери. Но прежде, чем уйти, неожиданно сжал ее руку, и она ощутила его дрожь. В следующий миг она уже слушала, как затихают за дверью его шаги, и глотала слезы.

***

К четвергу Ксюша окончательно поправилась. С самого раннего утра отправилась в больницу, хотя операция была назначена на три часа. Матвей действительно держался молодцом, даже улыбался. Взлохматила брату шевелюру, потрепала по щеке и убежденно сказала, что все будет хорошо. И сама пыталась в это верить, стараясь не думать о плохом.

Отправив Матвея на процедуры, Ксюша вместе с матерью вышла прогуляться. Но не успели они оказаться на свежем воздухе, как Анастасия Павловна спросила в лоб:

– Давай честно. У тебя с этим Егором что-то есть?

Только этого ей и не хватало сейчас – разговоров о нем. И так из головы не выходит их прошлая встреча. Вон как сердце колотится, когда вспоминает, как близко он находился от ее губ и как ей хотелось его поцеловать…