Была ли это какая-то особенность именно этой волчьей пары, так и осталось загадкой, но волк со слепой волчицей уводили своих детенышей в чужие семейства, в чужие стаи, уводили каждую осень. Они, наверное, не знали, да и не хотели знать дальнейшую судьбу своих детей, а между тем, многие из них погибали уже в первый свой самостоятельный день. Стая плохо принимает чужаков, умерщвляя и съедая их без жалости. Только единицам удавалось прижиться, приспособиться, но всю жизнь при этом оставаться изгоями, чужаками.

***

Однажды, ранней осенью, как раз грибная пора была в самом разгаре, одна женщина, жительница деревни, пришла к матери Артемия. Деревня есть деревня, почти все знали эту историю с подстреленной волчицей, знали, что именно Артемий ее подстрелил, сделал слепой, ждали какой-то мести со стороны волков.

Так вот, эта женщина рассказала, что она столкнулась в лесу с той волчицей, собирала грибы и набрела на лесную поляну, присела отдохнуть. Через короткое время туда же, на поляну, медленно вышла волчица. Сразу было понятно, что она слепая, она двигалась так неуверенно, так наощупь, часто останавливалась и принюхивалась.

– А морда у нее, – не дай Бог приснится, вся в лохмотьях, в рваной шкуре, торчащей в разные стороны. А глазницы огромные, круглые и пустые. Чисто демон! Она меня учуяла, а я сижу, ни жива, ни мертва, дышать боюсь. Она принюхалась, рваную губу приподняла и клык показывает. И так тихо, тихо стало в лесу…. мурашки по всему телу. Вдруг со стороны к волчице здоровенный волк метнулся, на меня глазищи пялит, а сам боком к ней, боком. И она прильнула к нему, словно приросла, в два прыжка с глаз скрылись, только их и видел. Я ещё чуть посидела, в себя пришла, корзинку подхватила, и ну в другую сторону, и грибов не надо боле. Вот что натворил твой парень-то.

***

Артем дедово ружье с полатей достал, почистил, смазал, полюбовался, рукой огладил, словно девушку.

Мать о соседке поведала, которая с волчицей встречалась. Рассказывала почему-то вполголоса, и все в окно взгляд бросала. Видно было, что страшится своих же слов о слепой волчице.

Вздыхала, вздыхала, даже всплакнула чуть-чуть.

– Мам, ладно тебе, сами себя пугаете, они же звери, не могут они ни помнить, ни мстить. Все это выдумки.

– Выдумки!? А чего же не спросишь, куда Шарик девался?

– Старый был, наверное, издох?

– Нет, сынок, не издох наш Шарик, волки его разорвали прямо на цепочке. Ни у кого из соседей не тронули, а нашего вот…. Ночью пришли. Знаешь, как он кричал. – Снова заплакала, прикладывала уголок платка к сухим глазам.

Артем молчал, думал о чем-то. При встрече с друзьями тоже разговор сворачивал на волков. У двоих товарищей в прошлую осень волки собак сняли прямо с гона, когда нашли, только и осталось от них клочки шерсти, да снег, измазанный кровью.

– Два, а то и три года растишь собаку, прежде чем она работать начнет, а эти…. Клацнут пару раз клыками, и нет той собаки, поминай, как звали.

– А что вы на меня-то смотрите?

– Не пакостили волки так, пока ты волчицу не изувечил. Мстят они.

– Да вы с ума посходили?! Как зверь человеку мстить будет? Просто развелось их больше, чем обычно, за поросятами ходят, а попутно и собак прибирают.

– Может, и развелось, а все же не бывало такого, пока твоя волчица не обосновалась в наших местах.

Не получалось нормального разговора даже с друзьями. Какие-то недомолвки, косые взгляды. Артем и раньше не очень любил компании, особенно в лесу, в плавнях, а теперь, когда повзрослел, когда вошел в силу, да ещё и обвиняют черт те в чем, совсем стал одиночкой.

***