– Ты хочешь сказать… ты думал, что я тотчас лягу с тобой в постель!

Он засмеялся:

– Ну, ты пошла ко мне выпить. Танцевала со мной. Все естественно и прекрасно. За этим следует любовь.

Франко погладил ее груди:

– Видишь, соски отвердели. Это чувствуется даже через платье. Твои прелестные маленькие груди хотят Франко, даже если ты его не хочешь. Почему бы тебе не позволить мне любить их?

Она оттолкнула его руки:

– Франко, отвези меня домой.

Он наклонился и поцеловал девушку, прижав ее к двери. Она стала отчаянно сопротивляться, ударила его, впилась ему в волосы, но он лишь смеялся, словно это было частью игры. Одной рукой он обхватил запястья Дженюари сзади над ее головой. Другой попытался расстегнуть молнию на платье. Охваченная страхом, она успела подумать о том, что длина молнии, слава богу, всего пятнадцать сантиметров. Франко безуспешно дергал язычок молнии. Внезапно он опустил руку и задрал подол платья, собираясь снять его через голову девушки. Ткань заглушала ее крики и сковывала руки. На Дженюари не было лифчика. Его губы касались сосков. Несмотря на охвативший ее гнев, девушка испытала странное ощущение в паху. Он сунул руку ей под трусы.

– Видишь, моя маленькая Дженюари, ты уже влажная от желания, ты ждешь меня.

Собрав все свои силы, она вырвалась. Опуская платье, выдохнула сквозь слезы:

– Пожалуйста… пожалуйста, отпусти меня.

– Почему ты плачешь? – искренне удивился Франко.

Он попытался обнять девушку, но она закричала.

– Дженюари, в чем дело? Я хороший любовник. Пожалуйста, сними платье и ложись в постель.

Он расстегнул свой ремень, снял брюки. Его усмешка была мальчишеской, он словно уговаривал маленького ребенка.

– Посмотри, как сильно я хочу тебя. Пожалуйста, посмотри.

Он стоял перед ней в трусах.

Дженюари старалась не опускать глаз, но она была словно под гипнозом. Он застенчиво улыбнулся:

– Франко – настоящий жеребец. Ты останешься довольна. Идем.

Он протянул руку:

– Давай займемся любовью. Твое тело ждет меня. Почему ты отказываешь в радости нам обоим?

– Нет, – жалобно простонала она. – О господи, нет… не так.

Он, похоже, растерялся. Бросил взгляд на спальню:

– Это из-за кровати? Слушай, я не занимался любовью на этих простынях. Я только спал на них.

– Пожалуйста, отпусти меня.

Слезы застилали ей глаза. Она инстинктивно сжалась, обхватив себя руками и стараясь не смотреть на Франко. Внезапно он пристально поглядел на девушку, протянул руку, коснулся ее щеки, словно не веря в реальность слез. На его лице появилось удивленное выражение.

– Дженюари, ты уже занималась любовью? – тихо спросил он.

Она покачала головой.

Он помолчал несколько мгновений. Потом шагнул к ней, поправил ее платье, стер слезы с лица девушки.

– Извини, – прошептал Франко, – мне это и в голову не приходило. Сколько тебе – двадцать один, двадцать два?

– Семнадцать с половиной.

– Mama mia! – Он ударил себя ладонью по лбу. – Ты выглядишь так, словно имеешь большой опыт. Дочь Майка Уэйна – девственница! – Он снова шлепнул себя по лбу.

– Пожалуйста, отвези меня домой.

– Обязательно.

Франко надел штаны, схватил куртку и открыл дверь. Взяв девушку под руку, провел ее через двор к машине. Они молча поехали по пустынным улицам. Он не раскрывал рта, пока они не добрались до Виа Венето.

– Ты кого-то любишь в Штатах, – произнес итальянец.

– Нет.

Он повернулся к ней:

– Тогда позволь мне… нет, не сегодня… не завтра… когда ты захочешь меня. Я не коснусь тебя, пока ты сама не попросишь меня. Обещаю тебе это.

Она ничего не ответила, и он сказал:

– Ты мне не веришь?

– Нет.

Он рассмеялся:

– Слушай, прелестная молодая девственница. В Риме полно красивых молодых итальянок. Актрис, фотомоделей, замужних женщин. Все хотят Франко. Они даже убирают мою кровать, готовят мне, приносят вино. Знаешь почему? Потому что Франко – превосходный любовник. Так что если Франко приглашает тебя на свидание и обещает, что ничего не произойдет, ты должна ему верить. Ха! Мне не приходится силой добиваться любви. Ее полно вокруг. Но я хочу извиниться. Мы начнем все сначала. Словно ничего не было.