Готовлю омлет с тостами и с жареным беконом, как любит Адриан, варю бодрящий кофе, и, как только накрываю на стол, в кухню входит он.

– Доброе утро. – в недоумении произносит Адриан, оглядывает сначала мой вид в растянутой футболке и в носках до колен, с повязкой на голове с мятым бантом сбоку. Я смущаюсь, мне впервые стыдно за свой домашний вид. Опускаю глаза на выпирающий живот, который заляпан брызгами жирного масла, усыпан пятнами от каких-то засохших конфет, супа, каши, печенья, так как Рози цепляется своими грязными ручками за мою одежду, когда ест. Раньше я не обращала на это внимание и не придавала значения своей домашней внешности, так как дочка ежеминутно что – то ест и сидит у меня на руках, бесконечная готовка, мытье посуды и протирание полов. От дикой усталости, под вечер, я валюсь с ног на кровать, в пропитанной потом футболке, забывая умыться утром и принять душ вечером и так день за днем на протяжении восьми лет. Я перестала смотреться в зеркало, да и не было времени ухаживать за собой. А сегодня ночью я увидела себя наконец-то и поняла, что безобразна и стоит задуматься, как же я выгляжу в глазах мужа. Неловкими движениями рук, стараюсь прикрыть все эти пятна, неуклюже поправляю повязку на голове со словами:

– Доброе. Я приготовила тебе завтрак.

– А дети? – удивленно спрашивает он. Быстро пускает взгляд на стол с аппетитным кофе.

Внезапно вспоминаю, что Кристофера нужно поднимать в школу. Но если я это сейчас сделаю, Адриан уйдет, не позавтракав и не поговорив со мной. А я нуждалась сейчас в его внимании, мне нужно с ним поговорить. На ходу придумываю отговорку:

– Сегодня в школу не нужно, какой-то санитарный день. Вот и решила порадовать тебя. – стеснительно улыбаюсь.

– О как! Здорово, а я с удовольствием. Спасибо. – трет руки друг о друга, присаживаясь за стол.

Я себе наливаю кофе и чуть было не тянусь за тостом, мысль бьет по руке: «Толстая, чудовище, и ты еще есть собираешься»! Как от удара током, отдергиваю руку назад. Адриан удивленно смотрит с вопросом:

– Что-то не так? Ты не голодна? – вскидывает одну бровь.

– Я только кофе. – смотрю, как у него открывается рот и в него входит тостер с маслом и беконом, этот аппетитный хруст, его глаза закрываются от удовольствия, смакуя хрустящий кусок. У меня стекает слюна в прямом и переносном смысле, я делаю большой глоток горького кофе, отвожу глаза в сторону и тихо спрашиваю:

– Ты меня любишь? – сжимаю в руках кружку, нервничаю от предстоящего разговора.

Адриан давится едой, кашляет от неожиданного вопроса, удивлённо смотрит. В его глазах пустота, реакция пугает, мои плечи опускаются вниз, жду устрашающего ответа – нет. Он молчит, что больше вводит меня в ступор. В полной тишине он доедает тостер, отпивает кофе, вытирает рот полотенцем и обращается ко мне, серьезным тоном:

– Ты себя в зеркало видела?

Укол в сердце. Да, но только вчера я разглядела себя в реальности, исключительно этой ночью осознала, что безобразна. Его слова меня добивают.

– Почему ты это не сказал мне раньше?! – чуть ли не кричу, от обиды на саму себя.

– Сказать, что ты толстая, милая, иди помойся от тебя разит потом, и что ты отвратительна?! Это надо было сказать? – разводит руки в стороны от негодования.

Ну, вот это было очень больно.

– Да, так и сказать, а не доводить до этого состояния, – со слезами на глазах произношу тяжёлую для себя фразу.

– До какого? – ухмыляясь, возмущенно смотрит на меня.

– Я ведь была хорошей матерью, женой… – тут запинаюсь, а была ли вообще женой?

– Была? Что случилось-то? Жила себе в комфорте, без проблем и трудностей, а тут на тебе фокус! – отшвыривает от себя тарелку с не доеденным омлетом. Адриан строго смотрит на меня.