– Куда?

– В Лондон.

– Не в Кембридж?

Я колеблюсь:

– Нет.

Во всяком случае, мне об этом неизвестно… Хотя я уже об этом мечтала.

Похоже, это ее немного успокаивает, и я ее за это ненавижу.

О боже, я ее не ненавижу. Конечно нет.

– Пожалуйста, не рассказывай ничего моим родителям, – прошу я.

– Не буду, – сердито отвечает она.

Джо приходит почти к полуночи, заставив меня изрядно поволноваться.

– Я вышел как только смог, – говорит он, тяжело дыша, подойдя к калитке. Я встаю, чтобы его встретить. – Дайсон, останься здесь, – командует он, заходя внутрь и закрывая за собой калитку.

Он заключает меня в объятия и прижимает к себе. Я чувствую, как колотится в груди его сердце. Я так боялась, что он не придет.

Я пытаюсь отстраниться, но он не отпускает. Я смотрю ему в глаза.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, но он отводит взгляд. – Джо?

Он смотрит на меня глазами, полными слез. Резко втягивает воздух, пытаясь не зарыдать, и с дрожью выдыхает.

– Все в порядке, – бормочу я, крепко его сжимая.

– Нет, – шепчет он. Отпускает руки. Меня пугает выражение его лица. – Завтра выходит мой брат.

– Из тюрьмы?

Он кивает, и его страдания переходят в злобу.

– Родители даже не потрудились мне об этом сказать.

– Но сегодня-то рассказали? Что случилось? – Я тяну его к скамейке, и он садится рядом со мной. Прежде чем ответить, он долго молчит.

– Я очень разозлился на маму, что она так с тобой говорила. Я сказал, что уйду, если она еще хоть раз так с тобой заговорит.

– Что она ответила?

Пауза.

– Посмеялась надо мной.

Это его даже не злит. Ему просто очень обидно. Я физически ощущаю и разделяю его боль.

– Потом она сказала, что Райан все равно захочет жить в моей комнате.

– Не понимаю, – помолчав, говорю я, – как ты мог не знать, что он возвращается?

– Мы почти не разговариваем. Почти не видимся, – признается он. – Мы не разговариваем даже во время работы, и я ухожу из паба при первой же возможности.

И правда, я проводила с ним почти все время, когда он не работал.

– Твой папа здесь? – спрашивает он вдруг, обернувшись к темному дому.

– Да, – отвечаю я. – Они с мамой уже спали, когда мы с Лиззи вернулись. Лиззи спит, – добавляю я, хотя не уверена, что это так. Надеюсь, она нас не слышит. Окна нашей спальни выходят в передний сад, они всего в нескольких метрах над нашими головами. – Пойдем погуляем?

– Тебе, наверное, хочется спать.

– Джо, – нежно говорю я.

Мы идем по улице, проходя несколько последних домов. Дайсон бежит перед нами, мы слышим, как нюхает его нос и шлепают по земле его лапы. Сегодня полнолуние, и воздух до тревожности неподвижен. Мы выходим через калитку в поле и садимся на траву, прислонившись к каменной стене. Приятно оказаться наедине. Ну, не считая Дайсона, но его присутствие, наоборот, действует успокаивающе. Джо смотрит в пустоту, глубоко задумавшись.

– О чем ты думаешь?

Он резко качает головой:

– Ни о чем.

– Нет, скажи мне.

Наконец он отвечает:

– Я не хочу возвращаться. – Пауза. – Но придется.

– Обязательно нужно?

– Ну, хотя бы из-за денег, спрятанных под матрасом.

– У тебя нет счета в банке? – со вздохом спрашиваю я.

– Мои родители редко делают что-то по правилам, – с кривой улыбкой говорит он. – Они платят мне наличными, – его лицо твердеет. – Поверить не могу, что он возвращается завтра. Я не видел его четыре года.

– Сколько ему лет?

– Двадцать шесть.

– Может, он изменился?

– Нет. Нет. Он не изменился.

– Зато изменился ты.

– В смысле?

– Когда вы виделись последний раз, тебе было всего четырнадцать. Ты очень вырос с тех пор.

– Он все равно будет больше – и сильнее меня.

– Черт подери, Джо, я имела в виду, что ты не должен с ним драться!