Мы закрываем номер, спускаемся на лифте, прощаемся с Сержем и выходим на улицу. Мои спутницы берут меня под руки, и мы неспешно начинаем движение. Наши голоса щебечут в произвольном порядке, мы несём игривую околесицу, подшучиваем друг над другом, сплетаемся в клубок, раскручиваемся, сплетаемся вновь. И правда, вся прелесть в этих самых клубках. В какой-то момент я понимаю, что немного завидую сам себе. В голове проносится мысль: вот он момент, который непременно нужно запомнить. Неважно, какие чувства в последствие он будет вызывать: грусти, ностальгии или радости. Сейчас главное его достоверно зафиксировать, чтобы осталось это ощущение целиком, без прикрас и сплетен. Из таких ощущений складывается жизнь, её восприятие. Подобные моменты, видимо, проносятся перед человеком, когда он оказывается на смертном одре, и перед ним как фильм пролетают события всей его жизни. Таких эпизодов нужно как можно больше, и они непременно обязаны быть увлекательными, чтобы фильм этот самый смотрелся интересно, без унылой скуки.

Наибольшее удовольствие в жизни приносят мечты, предвкушение праздника, фантазии о грядущем. Как в детстве перед новым годом, когда всем вокруг овладевает невероятная магия волшебства. Суета удивительно прекрасна в эти моменты, в воздухе витает что-то такое хорошее, что хочется поймать это и не отпускать. Не знаю почему, но меня вдруг посетило именно такое ощущение.

Мы шли вдоль набережной, дышали ноябрьским воздухом, смотрели по сторонам и были, как будто, в стороне от всего. Такие, своего рода, невидимки со своими мыслями. Я держал Лену за руку, Тамара шла чуть впереди.

– Как думаешь, сколько у нас это продлится? – Лена поправляет сумочку и смотрит на меня.

– Что именно?

– Ну, это всё. То, что между нами троими происходит.

– Не знаю, я предпочитаю не задумываться, а просто наслаждаться, тем, что есть.

– Я тоже стараюсь так делать, но, знаешь, всё-таки порой мысли в голову лезть начинают. Надолго это или как вообще?

– Вся прелесть и трагедия в том, что неизвестно.

– Я не хочу терять того, что у нас есть, но иногда мне кажется, что мы начинаем перерастать наш мир.

– То есть?

– Как будто мы растём, становимся больше, а он остаётся в прежних размерах. И вот, мы уже вынуждены пригибаться, извиваться, чтобы не прорвать тонкие стенки, чтобы этот иллюзорный гармонический вакуум не лопнул, и на нас не хлынуло из вне всё то, что мы не хотим пускать.

– А почему ты думаешь, что наш мир не растёт вместе с нами?

– Я не то чтобы так думаю, но, мне кажется, что нужно какие-то шаги предпринимать для его роста.

– Например, какие?

– В обычной ситуации всё как-то проще. Парень с девушкой знакомятся, начинают встречаться, потом живут вместе, потом женятся, потом дети у них и так далее, и тому подобное. В общем, проходят какие-то этапы, делают какие-то шаги. А в нашей ситуации я и не знаю, что нам сделать, что предпринять.

– Давай поступать самым правильным способом: будем искренними, будем любить друг друга. Как бы банально и просто это не звучало. Доверимся чувствам. Всё же это, пожалуй, единственное решение, чтобы быть счастливыми. Кому как не сердцу доверять вопросы счастья, а? – я чиркаю пальцем по носу Лены, – давай Тамару догоним.

Мы ускоряем шаг и через пару-тройку секунд подхватываем Тамару под руки и, не сговариваясь, ведём её к морю.

– Эй, вы что? Утопить меня решили? – Тамара изображает шутливое волнение, глядя на нас.

– Да нет, просто искупаемся, – в один голос отвечаем мы.

– Супер, вода ледяная, небось, конец ноября всё же. С ума сошли?

– Ладно, хоть руки помочим, – говорю я.