Родителей мамы не стало очень рано, я их толком не успела узнать. Мама редко вспоминала о них, впрочем, как и о своем далеко не безоблачном детстве. До поступления в институт мама жила в глухой деревне, с юных лет ей приходилось заниматься хозяйством, работать в огороде. Возвращаться на свою «малую» родину она не любила. У родителей при жизни бывала крайне редко. Те, в свою очередь, были очень сдержанными и скупыми на чувства. При редких телефонных разговорах вопросов всегда было два: как наше здоровье и есть ли еда в доме. Остальные переливы наших душ бабушку и дедушку не трогали никогда.

Когда родителей мамы не стало, их уход случился с разницей в полгода, она глубоко вздохнула и произнесла слова: «Любовь без радости была, разлука вышла без печали…» Несмотря на то, что тогда я была шестилетней девчонкой, эти слова врезались в мою память.

У нашей маленькой семьи было все как у всех: долги, поездки к морю, ссоры, недопонимание, раскаяние, семейные праздники, общие мечты. Мы всегда были вместе, старались баловать друг друга, но, став подростком, я стала мечтать о большой любви, мне захотелось создать свою семью. Когда я однажды обмолвилась об этом, мама вдруг обиделась и сказала, что не собирается терпеть в доме чужого мужчину, на что мне пришлось ответить, значит, мне придется уйти жить к нему… В тот вечер мы больше не проронили ни единого слова. Я поняла, что этой темы до поры до времени лучше не касаться в наших разговорах.

В классе мне нравились два мальчика, но их поступки и внешний вид выдавали в них еще совсем желторотых птенцов. Во время выпускного вечера я лишь позволила себя поцеловать в щечку самому настойчивому однокласснику. Никаких дальнейших обещаний с моей стороны не прозвучало. Я собиралась погрузиться в новый мир высшего образования без багажа ненужных отношений.

Тогда появилась мода на профессии, связанные с финансами. Я не стала долго размышлять и, решив плыть по течению, поступила на факультет экономики и менеджмента. Со временем я с головой погрузилась в учебу, и финансово-экономическая тарабарщина стала более-менее доступна для моего понимания.

На втором семестре у нас появился новый предмет «Финансовое право», преподавать который назначили, наверное, самого импозантного мужчину на свете. Ему было чуть больше сорока лет и звали его Александр Иванович. Преподаватель «Финансового права» был всегда чисто выбрит, хорошо одет, обладал приятным голосом, а легкая седина на висках добавляла ему шарма.

Преподавателем он был от Бога, вот только читаемые им лекции совсем не укладывались в моей голове. Куча странных слов и понятий вовсе пролетали мимо, не приземляясь в сознание. В середине курса я поняла, что не смогу сдать экзамен и обязательно его завалю, что, в свою очередь, приведет к потере стипендии, т. е. катастрофе.

Мне пришла в голову идея попроситься на дополнительные занятия, но Александр Иванович был непреклонен, он утверждал, что совершенно не обладает свободным временем и не планирует задерживаться по вечерам, поскольку читает лекции в других вузах.

Я решила превратиться в его тень и взять измором. После занятий старалась попасть к заочникам, позже бежала на подготовительные курсы. Недельный марафон за знаниями закончился требованием Александра Ивановича прекратить слежку и наконец-то начать учить предмет. Но как только я открывала книгу, текст расплывался, как огромные тучи после дождя, и тонул в крупных каплях моих слез.

Однажды я осталась на лекциях у вечерников и снова попросила назначить мне индивидуальное время для дополнительных занятий. Преподаватель, как и прежде, холодно отрезал – нет. В ответ я сказала, что не сдвинусь с места и буду жить в аудитории до тех пор, пока он не согласится. Александр Иванович рассмеялся, выключил свет и ушел домой.