Случалось, Цикада посещал чайный домик на рыночной площади. Однажды он вошёл туда один, а сопровождающий его Удзицума Рёма остался снаружи. Поначалу он курил трубку и следил за дверью домика, но вскоре отвлёкся и отошёл в сторону. Вот она – возможность приблизиться к старейшине. Тисия обрадовалась, но её отвлекли возникшие из ниоткуда братья-близнецы.

– Соседушка, луна моя нежная, где ты пропадаешь? – воскликнул Ёшики, с неподдельной тревогой разглядывая Тисию. Выглядела она неважно: глаза запали, лицо осунулось, а между бровями легла тревожная морщина. – Дверь не открываешь. Двор порос бурьяном. Если нужна помощь, ты только скажи.

– Спасибо. Я… Всё хорошо. – Тисия поклонилась и выдавила кривую улыбку. Она заглянула за плечо Ёшики и заметила, что Удзицума вернулся на свой пост. Момент был упущен. Шинсу поймал её взгляд и мучительно простонал. Он схватил Тисию за запястье и под возмущённое оханье брата потащил её за собой подальше от площади.

– Иди домой, – понукал Шинсу. – Не знаю, что ты там задумала, но брось эти глупости! Тебе следует выспаться и поесть.

– Я же сказала, что у меня всё хорошо! – с трудом сдерживала раздражение Тисия. А ведь сегодня всё могло уже закончиться! Зачем они только появились?

– Что всё это значит? – Ёшики пока добежал на своих коротких ножках, успел запыхаться.

Шинсу склонился к Тисии и прошептал:

– Тебе с ним не справиться. Он сильный и злой. Пора жить дальше. Слышишь?

Она не слышала. Развернулась и шаркающей походкой побрела на окраину города, где заросли кудзу захватили полуразрушенные дома. Вьющиеся лианы плотно оплели здания и соединили их подвесными мостами. Неудивительно, что дети облюбовали это местечко для игр, в мрачных лабиринтах которого так легко было затеряться. Воробьиное Гнездо – так называли нежилую окраину Дандзё горожане. Видимо, из-за сотен воробьёв, которые ватагами собирались на этом месте и устраивали птичьи фестивали. Через заросли кудзу Тисия пробралась в крошечный домик и уснула прямо на деревянном настиле. Здесь её точно не найдут вездесущие соседи.

Через несколько дней на рассвете Тисия пряталась в саду возле чайного домика – ожидала старейшину. Когда-то же он должен появиться, рассуждала она и нервно сжимала рукоять ножа. Сидела, прислонившись спиною к мшистому валуну, и вслушивалась в шаги горожан. Смотреть на лица не нужно было. За столько недель слежки тяжёлую поступь Цикады она различала на слух.

Наконец, он приехал верхом на лошади. Поднялся по ступеням и с шумом отодвинул раздвижную дверь. Удзицума остался у входа. Тисия почувствовала запах дымной травы, которую тот курил. «Уйди. Всего на мгновение. Мне бы только пробраться внутрь», – мысленно умоляла Тисия Удзицума, но тот стоял не шелохнувшись и пыхтел бамбуковой трубкой.

Вскоре Цикада вышел наружу. Тисия выбралась из-за валуна, на четвереньках доползла до разросшихся кустов гортензии и раздвинула ветки. Старейшина был так близко, что она могла рассмотреть узор на его сапогах.

– Напои лошадей. У меня дела в Красильном переулке. Будь где-нибудь поблизости, – сказал Цикада и по узкой улочке пошагал прочь.

Вот она – ещё одна возможность! Тисия обогнула чайный домик и через задние дворы построек, которые плотно прилегали друг к другу, направилась в Красильный переулок.

Широкие полотнища льняных и хлопковых тканей тревожными птицами трепетали на фоне голубого цвета. Вдруг взмахнут под порывом ветра крыльями, осенят улочку своим благословением и вновь успокоятся, нежась в море золотистого света. Где-то в отдалении перекрикивались люди, бренчала рабочая утварь. Тисия осторожно пробиралась между вывешенными для просушки отрезами. Вот ткани всех оттенков красного, значит, для покраски использовали корень растения марены. Запахло корицей – жди бежевые и коричневые цвета. То и дело пространство вокруг окутывали облака пара и становилось жарко, как в летний день.