К тому же принцессе, заточенной в уединенной крепости, важно не потерять чувство собственного достоинства. Ценой невероятных усилий мне удалось добиться того, чтобы горничные, что прежде относились ко мне с презрением, начали угощать меня сладостями и ласково говорить со мной. Я считала это большим достижением.

Конечно, в обычных обстоятельствах, если бы горничная осмелилась первой со мной заговорить, это считалось бы оскорблением члена императорской семьи. Но в нашем дворце о таком и не слыхали. И едва я научилась ходить, как твердо решила заслужить расположение слуг.

Раньше они относились ко мне, как к ничтожеству. Стоило мне заплакать без причины или нечаянно что-то пролить, как слышались ворчание и насмешки. Но я вдруг осознала: завязать с ними дружбу было бы гораздо полезнее для меня.

Ведь моя жизнь и так висела на волоске по милости Клода. Так стоило ли вдобавок ко всему враждовать с горничными и терпеть их дурное обращение. К тому же именно так вела себя Атанасия из книжки.

Я окончательно укрепилась в своем решении, когда поняла, что мне вовсе не кажется, будто из моей комнаты начали исчезать драгоценные элементы декора. Только не надо насмехаться над моей меркантильностью! Тем, кто в жизни не испытывал нужды, этого не понять!

Все, кто состоял на службе у императорской семьи, носили дворянский титул. Тем не менее, придворные дамы, обитавшие в Рубиновом дворце, происходили не из знатных родов.

После того как Клод перебил тут всех скопом, никто больше не хотел идти на службу во дворец. Ведь случись здесь убийство, никто и пикнуть не сможет. Поэтому новые слуги, которых отправили сюда против воли, были выходцами из семей баронов и виконтов, чей социальный статус был невысок. Только такие дамы попадали к нам на службу. Я слышала, что их семьи были на грани краха и даже в обычной жизни эти девушки влачили довольно жалкое существование, перебиваясь поденной работой.

Оказавшись в Рубиновом дворце, где все напоминало о кровавой расправе, они поначалу вздрагивали от каждого шороха. Но со временем все поняли, что императору, который меня здесь заточил, глубоко на меня плевать.

С тех пор моя жизнь стала скучнее некуда.

Горничные боялись Клода. Однако страх поутих, когда стало понятно, что он не планирует приходить в Рубиновый дворец. И они принялись разворовывать бюджет. Да и новых женщин в гареме императора не появлялось, поэтому никто не видел в этом ничего ужасного.

Сперва это было трудно заметить, но со временем горничные так осмелели, что закрывать на это глаза было уже невозможно. Они даже начали выносить украшения из дворца и снимать драгоценности со стен.

Ух, ну дают. Поговаривают, что Клод в последнее время почти никого не казнит, да и ведет себя тихо, вот они и осмелели.

Я заметила исчезновение драгоценностей из моей комнаты раньше, чем Лили. Ведь мне, мечтавшей тайком присвоить их, было особенно обидно: мой потенциальный «улов» таял на глазах.

Мне даже хотелось пойти к императору и пожаловаться на наглость прислуги. Но Клод не из тех, кто на фразу «Папа! Меня обижают!» ответит: «Ах, вот как! Моего ребенка?»

Он скорее скажет: «Хм? Ты еще жива?» – и перережет мне горло. Конечно, есть вероятность, что это всего лишь заблуждение. Быть может, то, чего я опасаюсь, не произойдет. Однако я не стану рисковать. Я для себя важна, знаете ли!

Вот так, прямо у меня на глазах, меня лишали золота. Мне оставалось лишь плакать, когда служанки под моим пристальным взглядом засовывали в фартуки что-то вроде золотого подсвечника.

Эх, мое золотишко забрали! Нечестно.