Впрочем, одна планета всё же удостоилась моего внимания. Нет, не обольщайтесь. Это была не Земля, а самая большая планета моей системы — планета Юпитер.
Этот полосатый газовый шар вёл себя в высшей степени заносчиво. Он был меньше меня по массе в 1000 раз, но имел наглость полностью игнорировать мои радиосигналы — посылаемые мною, признаться, не из-за необходимости, а больше от скуки.
Как позже я выяснило, Юпитер был не просто планетой, а «неудавшейся звездой»17. То есть, чтобы стать звездой ему не хватило совсем немного, плотности и массы. Неудивительно, что Юпитер не питал особой симпатии ко мне — Солнцу. Гордый — он сам излучал больше энергии, чем получал её от меня, при этом ещё и жертвуя своими размерами18. Более того, ведомый завистью и желчью, он специально окружил себя множеством спутников19, чтобы хотя бы в своей системе казаться себе Солнцем.
Другие мои планеты по своим размерам серьёзно уступали Юпитеру20. Потому мне они казались совсем незначительными, не стоящими моего внимания, шлейфом, следующим за мной…
Но галактическая хандра взяла своё – источая радиоволны я вышло на Сатурн – вторую по массе и размерам планету своей системы. Должно сказать, что в ней я не нашло ничего примечательного. Меня абсолютно не тронули её астероидные кольца, а во всём остальном она походила на уменьшенную копию Юпитера.
Наверное, на Сатурне следовало бы остановиться, только моя тоска не давала мне покоя. Протосковав миллионы лет, я с помощью рентгеновских и гамма-лучей решилось-таки исследовать свои следующие по величине планеты. Это были Уран и Нептун, или Нептун и Уран. Сами планеты-соседи на протяжении многих лет исступлённо спорили, кто же из них мощнее. В пользу Урана говорили бо́льшие размеры, а в пользу Нептуна бо́льшая масса21. Но обе планеты при ближайшем рассмотрении оказались мне одинаково неинтересны…
«Дальше изучать свои владения уже нет никакого смысла, — заключило я. — Наиболее крупные объекты — газовые гиганты я просмотрело, а что может быть интересного в мелких планетах22? Видимо, нужно мне сосредоточиться на своих привычных звёздных делах».
И тут… Стоило мне только закончить эту мысль, как до меня дошёл чрезвычайно слабый, едва распознаваемый радиосигнал. Далеко не сразу я сообразило, что исходит он от 3-ей по удалённости моей планеты.
— Когда ты, наконец, дойдёшь до рукава Персея? — суть сигнала меня несказанно удивила. Никакая планета до Земли (да, это была она!) не посылала мне сигналы и тем более не интересовалась моим маршрутом. По правде говоря, саму планету Земля я вообще тогда считало двойной планетой — слишком уж большим и массивным казался мне её спутник по отношению к ней самой23.
Как бы то ни было, Земля пробудила во мне любопытство, и я охотно поддержало беседу.
— Думаю, что совсем скоро. Лет через миллион, — мой ответ был искренним. Миллион лет ведь совсем ничто для 250 миллион летнего путешествия.
Рисунок: «Орбита Солнца и рукава Млечного пути»
— Да уж, а ты не могло бы передвигаться чуть побыстрее? — в дерзком сигнале Земли недвусмысленно отразилось её раздражение.
— А зачем тебе это надо? — больше удивилось, чем разозлилось я.